Желтые тени от сосен

      На предрассветном дыму…

      Снова царапает осень

      Странную сказку свою.

      Кто разъяснить не пытался

      Сам становился седой.

      Мало здесь кто ошибался!

      Каждый ведь был молодой.

      Память проходит по кругу

      Нет, я опять не засну,

      Ненависть лучшего друга,

      Чувствую сквозь тишину…

      Господи, это возможно!?

      Дым, это желтый обман…

      Трогаю осторожно

      И попадаю в капкан.

      После, как перед иконой

      Утром причастье держу…

      Дымка уходит, я сонный,

      Вдаль из оконца гляжу.

      Там за окном повороты

      Вижу я, как на яву…

      Я не хочу сводить счеты,

      И возвращаться в Москву.

      Живя на свете без креста,

      Без принципов и без тепла,

      Без поворотов и идей,

      Без окружающих огней,

      Без сожалений и потерь,

      Закрыв на все засовы дверь.

      Забанив всех друзей в сети,

      Тебе спасенье не найти.

      Журавлиный клин вернулся,

      Видел я его вчера.

      От зимы мой край проснулся,

      Значит, буду ждать тепла.

      Аист свил на водокачке,

      Как и в прошлый год, гнездо.

      Свил вблизи моей он дачки,

      Недалече тех лесов.

      Половодье разлилось,

      Это значит – снег сошел.

      А сосед мой справа, Толя,

      В царствие Божие ушел.

      Трактор где-то выплывает

      Из одоевских полей,

      Тракторист дорогу знает —

      Ты стакан ему налей.

      Он без лодки проезжает

      По разлившейся реке…

      Ведь, чертяга, брод он знает,

      Хоть и мат на языке.

      Да, Циолковский появился

      Здесь на матушке-земле.

      Правда, дом их развалился,

      Но музей здесь все же есть!

      Клин вчерашний журавлиный

      Все во мне перевернул,

      Всю историю долины

      Пред глазами развернул!

      04.2013

      За чертой

      Нет ни тайны, ни тайного следствия,

      Остаётся вся жизнь за чертой…

      За чертой – голубой неизбежности,

      Именуемой нами мечтой!

      Вот и жди, умирая от нежности,

      Ты час славы своей и покой…

      Тридцать лет вырывая у вечности,

      Что в века впишешь только строкой.