Сталин, Иван Грозный и другие. Б. С. Илизаров
Читать онлайн книгу.
Дворянские публицисты, «монархомахи» XVI в., придали монархической идее тот ненавистный облик цезаризма, который переходит по наследству к революционерам новейшего времени, к менее оригинальным, но более крикливым поколениям XVIII–XIX вв.»[42] В 1922 г. Виппер заявляет, что России нужен «демократический монарх», «который решился бы устремиться в народническую политику… Чтобы вступить на такой путь, нужен человек гениальной дерзости; предприятие его будет по неизбежности граничить с преступлением»[43]. В те времена считалось, что первым в истории «гениально дерзким» «демократическим монархом» был Юлий Цезарь. Ненависть к «монархомахам», иначе говоря к демократам и революционерам, Виппер воспринял от одного из основных своих учителей и покровителей, от В.И. Герье (1837–1919 гг.). Герье был не очень талантливым учеником Вл. М. Соловьева, отличался промонархическими взглядами. Он проучился несколько лет в Германии у всемирно известных историков Теодора Момзена и Леопольда фон Ранке. Вернувшись в Россию, Герье довольно быстро возглавил первую в Московском университете кафедру всеобщей истории. Но подлинной страстью Герье была «Историософия», которую он толковал в гегельянском духе. Его обзор «Философия истории от Августина и до Гегеля», вышедший в 1915 г., стал одним из первых в России произведением такого рода. Книга была довольно сдержанно оценена выдающимся историком, будущим академиком Е.В. Тарле, нашедшим в ней серьезные недочеты и перекосы. В частности, Тарле обратил внимание на то, что Герье ошибочно называет французских журналистов-протестантов XVI в. «монархомахами», т. е. сторонниками убийства королей. На сам же деле это было не протестантское, а католическое (точнее – иезуитское) учение о необходимости «при известных условиях низвержения и даже убийства монарха»[44]. Виппер подхватил у Герье это хлесткое словечко, но стал его употреблять по отношению к противникам любого державного правления любой эпохи, а либералов приравнял к убийцам. То была явная антибольшевистская фронда.
Слова о монархомахах были написаны не в 1937–1940 гг., а в 1921–1922 гг., когда ни о каком «народном монархе», способном встать над «всеми классами», действия которого «граничили бы с преступлением» (в положительном смысле!), не могло быть и речи. Это было время, когда слово «царь» произносилось российским большинством с ожесточением и уничижительно. Своей книгой Виппер конечно же бросал вызов большевикам, которых рассматривал в контексте своей теории как худшую часть разрушительной либеральной интеллигенции. Но в качестве символов такого рода «либерализма» в прошлом Виппер почему-то избрал ярого монархиста и лучшего историка XIX в. Николая Карамзина, а еще английского дипломата и путешественника XVI в. Джильса Флетчера. Карамзин был «виновен» в том, что заложил устойчивую традицию отрицательного в целом образа царя Ивана IV (напомним – совместно с князем Щербатовым), обвиненного им в сумасшествиях опричнины, в бессмысленных
Там же.
Из литературного наследия академика Е.В. Тарле. М., 1981. С. 114.