Осада. Повести и рассказы. Николай Николаевич Наседкин
Читать онлайн книгу.
решил Борис, уже четвёртый час пасший свою жертву. Он вошёл в воду в стороне от пляжа, поплыл в открытое море. На лице его – маска, на ногах – ласты.
Он подкрался к Сынку со стороны горизонта, под водой, лишь от дыхательной трубки разбегались тихие бурунчики. Впрочем, напрасно он перестраховывался: Сынок задремал-таки крепко. Борис примерился и, быстро глянув по сторонам, ухватил вялого Сынка правой рукой за подбородок, левой – за темечко, рывком вывернул-крутанул голову, опрокинул его в воду. Мгновение, второе Сынок трепыхался, рвался из рук, но, жадно хлебнув горькой воды, обмяк, и уже ничто не могло спасти его.
Борис, держась за матрас, внимательно осмотрелся. Невесть откуда появилась яхта, совсем рядом. Ему почудилось – в его сторону блестят окуляры бинокля. Всё – сгорел!.. Но яхта с алым парусом, проскользнув мимо, устремилась дальше, в открытое море.
Протерев уставшие глаза, Борис отрегулировал дыхание, натянул маску, прикусил загубник трубки, погрузил лицо в воду. В сиренево-фиолетовом мареве глубины покачивалось обвисшее, раскоряченное тело Сынка. Борис с тревогой вдруг понял: вместо страха, ужаса, отвращения при виде дела рук своих в душе его шевелится радость, довольство, злорадство…
Вот тебе и – не убий!
Борис поплыл опять к горизонту, закруглил большую дугу, вышел на самом краю дикого пляжа, где голые, свободные от препон стыда нудисты безмятежно жарились на солнце.
Борис – на их фоне белый, как мертвец – присел у кромки моря и долго ожесточённо тёр и тёр-оттирал песком руки.
Почему же нет спокойствия в душе?..
Мысль о последнем приговоре влетела ему в воспалённый мозг, когда он ворочался на верхней полке в поезде «Симферополь – Москва».
Попутчики внизу галдели, чокались, звучно хлебали, бренчали на гитаре и травили анекдоты – Борис их не замечал. Ему приснился мерзопакостный сон: подвал, его Надя – голая, истерзанная, избитая. Кучка лыбящихся пьяных негодяев. Сам Борис привязан к столбу, во рту у него кляп из чужих вонючих носков. Помешать псам, прервать мучительную больную сцену он не может и рычит, воет от горя, ненависти и бессилия. И вдруг – самое тошнотворное – он видит: вместо Сынка Надежду насилует его отец, Вальяжный. Он в пиджаке, в галстуке, но без брюк. Он ёрзает на жене Бориса, вихляя студенистым жирным задом, и хрюкает от сладострастия…
Борис очнулся весь в липком колючем поту. Вспоминал, тяжело думал, решал и – приговорил: до конца! Под корень!
Поезд из Москвы в его родной город отходил поздно вечером.
Борис полдня бродил по Рижскому рынку – чреву столицы. В лавках с псевдозаморским тряпьём, голыми календарными девицами, книжонками о космических проститутках и коньяками-шнапсами торчали в основном знойные дети Кавказа. Борис долго выбирал, к какому из них подступиться. Наконец у одного торгаша, скучавшего в своей пёстрой лавке, он, понизив голос, спросил хрипло:
– Слышь, дорогой, подскажи: мне «пушка» нужна. Говорят, здесь можно купить…
– Э-э, ара, зачэм такие разгаворы? Прахади мимо, нэ мэшай