Криминал-шоу. Повести. Николай Николаевич Наседкин
Читать онлайн книгу.
человек имеет право любить кого-то или что-то или не любить. При чем здесь шовинизм? У них с Ариной на этой почве начали вызревать дурацкие размолвки, ссоры-диспуты, обиды.
И вот однажды, когда Игорь только прибежал на Набережную и только-только пригубил водочки (что-то настроение запаршивилось, вот и прихватил с собой «Столичную»), он даже ещё ни разу Арину не поцеловал – поцелуям ещё черёд не наступил, как нежданно засвиристел дверной сигнал и в проёме открывшейся двери возник плотный рыжий господин в каком-то смокинге, что ли, и галстуке-бабочке. Он вручил хозяйке богатый букет разноцветных гладиолусов, вынул из атташе-кейса чудовищных размеров конфетную коробку ассорти и плоскую флягу чего-то заморского. Это и оказался Эммануил Генрих Ваксель, президент фирмы «Гутентаг» и шеф Арины.
«Гладиолусы-то только на свадьбах дарят», – неприязненно подумал Игорь и надулся.
Для него настали чёрные дни. Острые спицы ревности одна за другой протыкали и насквозь дырявили встопорщенный клубок его сердца, неисчислимо множились. Главное, что бесило Игоря – невозмутимость господина Вакселя, его подчёркнуто любезное и чуть высокомерное отношение к нему, Игорю. Капиталист проклятый словно не понимал статус-кво Игоря в этом доме, как бы считал его за такого же почти официального гостя, каковым являлся сам. И особенно что доводило до белого каления: этот вальяжный оккупант снисходительно как-то беседовал, порой вообще перескакивал в разговоре на немецкий, а Игорь этот каркающий язык хотя и долбил несколько лет, так и не впустил в сознание, понимал чуть. По-русски же господин Ваксель всё сентенции на гора выдавал, готовые словесные блоки. Огладит свою задрипанную рыжую бородёнку и изречёт нечто вроде: «Молотость – это есть етинственный погатств, который нато сторожить, перечь».
Или: «О-о, красота есть отин из вит гений».
Или: «Мушчины есть шениться от усталость, а фрау, шенщин, есть выхотить замуш из люпопытств».
И прочее, и прочее в том же духе. Да отчего же он такой умный, психовал Игорь и, психуя, сам глупел, отступал в разговоре, тушевался. Но как-то ненароком в дипломате коммерсанта он углядел краем глаза тёмно-жёлтую обложку «Избранного» Оскара Уайльда. Ага! То-то всё знакомое мерещилось в Вакселевых афоризмах. На следующий день Игорь откопал в областной библиотеке томик английского писателя, перечитал «Портрет Дориана Грея». Так и есть!
В следующий раз, только рыжий немец – или кто он там? – начал: «Влюплённость начинайт с того, что человек есть опманывать сепя…» – как Игорь перебил, продолжил:
– Ага, а кончает тем, что обманывает другого! Оскар Уайльд, «Портрет Дориана Грея», лорд Генри Уоттон.
Тевтонец смешался, начал, как филин, глаза округлять, делая вид, будто не допёр в чём дело, а Арина на Игоря же вдруг рассердилась:
– Не надо хамить, а! Перестань сию же минуту!
И принялась за него, за Игоря, зачем-то извиняться перед фрицем…
Игорь ещё на что-то надеялся, оттягивал неизбежное