Эклектика. Сборник рассказов. Сергей Смирнов
Читать онлайн книгу.
глубоко вздохнула и повернулась к окну. Было темно. На черном небе не было видно ни одной звезды. Мелькал густой темный лес и изредка небольшие скопления старых деревянных домов, большинство из которых было давно заброшено. Поезда на этом участке пути не останавливались, а лишь пролетали мимо, не давая спать последним местным старикам, которые решили здесь умереть.
Через некоторое время Вера отвернулась от окна и посмотрела на листки, лежавшие перед ней на столе. Она взяла их в руки и пару минут сидела, глядя перед собой. Потом она вздохнула и продолжила читать.
Я просто хочу, чтобы ты поняла, в моей жизни теперь нет ничего, кроме тебя. Мысли о ком-то еще и какой-то другой жизни причиняют мне физическую боль в районе затылка. Я не знаю, как так получилось. Прости, что заставляю быть частью все этого, но я иначе не могу.
Кстати, про диски. Помнишь это чувство? Эйфория, подъем, повышенная эмпатия. Помнишь, как хочется любить все вокруг? Ну так вот это все пустяки по сравнению с героином. Это как кефир с текилой сравнить. Эйфория от героина сильнее в разы, тебя просто размазывает по кровати, но это не главное. Под героином ты чувствуешь себя там, где ты должен быть, и где ты больше всего хочешь быть. Вот, к примеру, есть ностальгия. Вспомни что-нибудь светлое из детства, дом в деревне, солнце, запах травы и тому подобное. Приятное чувство, но оно как будто нереальное, как будто вдалеке. Так вот, под героином ты испытываешь ностальгию по текущему моменту, здесь и сейчас. Это очень круто. Но самое главное, под героином я чувствую, будто ты рядом. Будто не сердишься на меня, понимаешь и прощаешь.
Знаешь, что такое «Золотой укол2»?..
Вдруг поезд резко дернулся и начал тормозить, послышался скрип железа. Вера схватилась за стол, смяв бумагу в руках. Через несколько секунд поезд полностью остановился. Она около получаса просидела за столом, опустив голову и закрыв лицо. Мимо нее дважды прошли какие-то люди, из окна было видно, что кто-то вышел на улицу покурить. Поезд стоял посреди непроходимого леса.
Вера встала и пошла в свой вагон. Подойдя к своему месту, она обнаружила соседа, прикованного наручниками к поручню и женщину проводника, которая сразу обратилась к ней:
– Вот, полюбуйтесь, дернул стоп-кран. С какими-то двумя алкашами связался тут, стал им байки про зону травить, а они сказали, мол, брешет все и побили. Да и побили ведь так, малость самую. Так этот обиженный взял и стоп-кран, чтоб его!
– Да я ж не со зла! – оправдывался сосед.
– Со зла, не со зла, а нам теперь разбираться, – возмущенно продолжала проводник, – зачем стоп-кран трогал, а?
– А как жить-то мне? Я на воле один совсем! – начал мужчина, почему-то повернувшись к Вере. – Там в тюрьме все было по правилам, люди простые и честные, а здесь все чужие, все не по-людски. Вот у вас сын в Питере, да?
– Мой сын покончил с собой, – ответила Вера.
…
Поезд тронулся.
Эдем
Виктор крикнул Маше:
– Подожди,
Золотой укол – это последняя инъекция наркотика, которая вызывает передозировку и смерть.