Между белыми и красными. Русская интеллигенция 1920-1930 годов в поисках Третьего Пути. Андрей Квакин
Читать онлайн книгу.
еще одно замечание о тактике. Мы совершили радикальную переоценку старых канонов и кумиров. Увидели голыми многих королей общественности… Дали им чистую отставку, вместе со всем отжившим прошлым… но себя, себя мы не переоценили. Даже мысль мало в голову приходила, что старое и дурное и, как это ни грустно, хорошее тоже откинуто и не годится. Люди старого типа не подходят не только как строители, но и как строительный материал. А мы от них. И первая задача – разрыв с традицией, врастание в новую жизнь, а для этого надо научиться питаться ее соками, воспринимать ее органически целостно, мало изменить миросозерцание, должно измениться мироощущение. Это не задача, а условие… для многих при всем добром желании невыполнимое. Из двух интеллигентских грехов – схематизма и личной преувеличенной самооценки – вырос развал «Смены вех». Сколько людей – столько схем… их столкновение, затем столкновение лиц. Долго и грустно писать об этом. Главная и почти единственная вина на Юрии Вениаминовиче[Ключникове], который чрезмерно выпятил личный момент… Я долгое время пытался сперва предотвратить разрыв, затем ликвидировать его. Это удалось далеко не вполне. Юрий Вениаминович[Ключников] несмотря на внешнее, формальное примирение затаил обиду… в частности, а пожалуй, и в особенности, на меня. Я же, несмотря на резкое расхождение с «Накануне» по многим вопросам, недовольство его тоном и впадением не в мой «нео», а просто в «перепев-коммунизм», поддерживаю с ним добрые отношения, по мере возможности пишу там и считаю, что при всем различии течений и крыльев – мы можем уживаться под одной крышей, делать общее дело. Притом дело не идеологическое, а практическое – борьба с эмиграцией, за Россию. Это последняя оставшаяся нам групповая тактика. Кроме нее, остается тактика личная – это то врастание в Новую Россию, о котором я уже говорил. Другого пути нет. А на нем очень большое сближение с коммунистами, естественная неизбежность. Или с Россией и коммунистами, или отойти в сторону и ждать создания каких-то новых сил, одновременно действенных и антикоммунистических… Но для такой «тактики» надо либо непримиримо ненавидеть революцию, либо быть равнодушным к России. Но, во-первых, можно не дождаться, во-вторых, если такие силы и создадутся, ожидающие в стороне, окажутся без всяких соединяющих с этими силами приводов. Это неизбежно. Только в активном переживании эпохи путь к участию в строительстве будущей России. А активность сейчас возможна лишь двух видов: или с Россией, а значит, и с коммунистами, или против России. Третьего выхода нет, <…> так как меньшевистский политический онанизм, конечно, не выход. И так – приемлемость коммунизма без веры и уже, разумеется, без догматизации его, и сближение, сотрудничество с коммунистами без растворения в них. Таковы мои требования к себе. «Группы», для которой это могло бы служить тактической директивой нет, и потому остается то, что я назвал тактикой единиц. Я твердо убежден, что мы (такие как я) войдем в новую жизнь России, срастемся