Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972. Антология
Читать онлайн книгу.
и в штиблетах. Вена поражает еще движением: извозчиков не так много, но все в шорах, дорогие, сами с пледами в фетровых шляпах, с бичами, но, главное, конки без верхних мест, не большие, звонят постоянно; омнибусы, огромные фуры с гигантскими лошадьми и тележки, запряженные собаками. Но несносно видеть повсюду рестораны, кафе, вейнштубе, павильоны, где продают лимонады и мороженое. Кажется, Вена только и делает, что всегда торгует. Магазинов множество невообразимое. Купил себе вчера плед и обертку для него, куда можно за ремни положить хоть целый чемодан: плед чудный – мягкий, большой, теплый и стоит 33 гульдена (гульд<ен> 75 коп.). Бинокля пока не покупаю. Сегодня осматривал галлереи в Бельведере (то же, что наш Эрмитаж) и купил себе несколько фотографий (довольно дорого это). Чего-чего мы только не осматриваем. Вчера были на интересной промышленной выставке. По дороге (мы все ходим или вскакиваем на конку) смотрели разные балаганы (интересные карусели в виде качающихся кораблей или лошади в настоящую величину). Зашли мы также в павильон, где делают мгновенные фотографии: за 40 крейцеров в 3 минуты с нас сняли две группы, приготовили и вложили в бумажные рамки. Смешит меня в Вене это, что за все платят: на чай зайдешь – платишь 5 крейц<еров> за первый класс, присядешь на улице на стуле – подходит немка с сумочкой: плати 2 крейцера[175].
Другой набор ассоциаций вызвал тот же венский дождь (но много лет спустя) у юного А. Дейча, следующего из Киева в Венецию:
Дождь повис над огромным городом, обвил его своей прозрачной сеткой, посеребрил гладкие плиты мостовой, обновил крыши трамваев и омнибусов и заставил раскрыть целый миллион зонтов.
Снуют по улице люди в непромокаемых, серых пальто, такие тоже серые и невзрачные.
Точь-в-точь как грибы под шапочкой, эти людишки под зонтами.
Вот прошел солидный господин под черным зонтом, такой важный. Кажется ни одного шага не сделает, не подумавши, и будто от этого равновесие Европы зависит.
Ну этот – прямо боровик.
Вот мелькают низкие, приземистые господинчики – дельцы разные, служащие в бюро и конторах – мелкие сыроежки.
А вот под нарядным, красным с крапинками зонтом, накрашенная особа – мухомор ядовитый в саду страстей.
И много еще всяких людей-грибов скользит по улице.
И я среди них тоже, грибок, случайно попавший в этот сырой огород, грибок, желчный и ехидный, зараженный скукой дождя[176].
15
В Вене в начале ХХ века было семь вокзалов – едва ли не рекорд для европейской столицы. Поезда в Венецию следовали с Южного (он сохранился и сейчас, изменилось только здание); обычных, т. е. пассажирских, скорых и курьерских отходило по нескольку в день, а Общество спальных вагонов, напротив, отправляло один-единственный состав направлением Вена – Рим, двигавшийся через Венецию.
Вена. Отпр.: 21.00.
Амстеттен. Приб.: 23.12. Отпр.: 23.17.
Понтафель. Приб.: 9.06. Отпр.: 9.28.
Венеция. Приб.: 14.15.
Дорога
Письмо И. Ф. Анненского к Н. В. Анненской от 5/17 июня 1900 г. // Анненский И. Ф. Письма. Т. 1. 1879–1905 / Сост. и коммент. А. И. Червякова. СПб., 2007. С. 61–62.
Дейч А. Сны наяву (Открытки с пути) // Музы. 1913. № 1. С. 4.