«Я, Федор Карачаров, последний выживший из блокпоста №18. Еще месяц назад нас было пять и была идея спасения. Теперь ее нет. Как нет этих пяти человек попавших под луч космографа. Никола Тесла ошибся. Электрические разряды переменной частоты изменяют не пространство… Хотя нет, не так…» – На этом от старой пожелтевшей газеты, датированной маем 2025 года оторвался невысокий, но плотно сбитый, заросший грязно-серыми волосами, свалявшимися в сальные ужасные колтуны мужчина с молодым, но землистого цвета лицом человека, которому можно дать как восемнадцать, так и все пятьдесят лет. Одет он был в мышиного цвета армейское обмундирование, помнившее, судя по фасону, как бы еще не развеселые времена начала 90-х годов, когда, в ожидании неминуемого краха с армейских складов налево пошло залежавшиеся, пропахшие гнилью и плесенью, сыпавшееся мышиным пометом такое обмундирование, под которое еще, наверное, род войск даже не придумали. Однако этого парня (будем его звать все же так, за неимением возможности знать возраст), видимо, меньше всего беспокоил вопрос по своей не слишком-то презентабельной внешности, так как занят он был, судя, по обильному поту, что прошиб его насквозь, очень даже нешуточным делом. Старательно слюнявя химический карандаш, парень, бормоча что-то себе под нос, выводил корявые, но твердые буквы промеж полу выцветших строк никому уже не нужных колонок о последних сообщений с фронтов Второй Гражданской войны.

      Покрутив в сомнении огрызком карандаша, парень, смачно сплюнув, зашвырнул его куда-то в угол и полез спать на койку. Благо их после последнего нападения Мародеров стало пруд – пруди, по той простой причине, что их владельцы отправились не к праотцам, как следовало бы ожидать после насильственной смерти, а в пищеварительную систему этих самых уродов из клана Вилли Мардера, переименованных не слишком-то разбирающихся в словесных оборотах смешанными частями Юго-восточной директории в «мародеров». Вообще кланов после Второй Гражданской хватало. Все те, кто выжили после последней бойни у Припяти и Астаны, разбрелись кто куда, напрочь позабыв о причинах и условиях той сногсшибательной несуразности под названием Гражданская. Сам Федор застал по своему малолетству только самый конец этой войны, но и его здорово изволохало в штурме Иркутска, а при отступлении из Будапешта, добросердечные американцы так здорово нашпиговали ему ногу шрапнелью, что оставалось только удивляться, как он еще не остался без одной из своих конечностей. Дурак был. Лез на рожон, никого не слушая. Погерйоствовать по молодости, видите ли, надумал. Да и что там говорить, было то ему тогда всего 17 лет! Пацан совсем. В былые