Замок храпящей красавицы. Дарья Донцова
Читать онлайн книгу.
разноцветными подушками.
Я схватилась за вспыхнувшие огнем щеки. Что такое удача? Цепь случайностей. На первой репетиции Борис хотел, чтобы Петр и Марфа сидели на полу, на тонком пледе, и дрались тощими подушками. Муркин и Ермолова подчинились, но потом Петр «выдал звезду».
– Не буду ползать по жесткой сцене, колени болят и локти. Или ты ставишь кровать, или я отказываюсь от роли!
Вот почему на сцену втащили деревянное ложе. Увидев, что его каприз выполнен, Муркин утешился, но теперь настал черед Марфы, которая почувствовала себя обиженной. Как же, ради Пети изменили композицию первого явления! А она, Ермолова, что, бродячая собачка, которую из милости пустили погреться на коврике у двери? У нее свои требования! И Марфа ринулась на Бориса, размахивая саблей.
– Положите ортопедический матрас! Набросайте качественные, дорогие подушки, а не недоразумение из бутафорского цеха! Хочу пуховое одеяло!
Борис отлично знает: звезде следует уступать в мелочах, потому что это позволит потом настоять на своем в глобальном вопросе. Режиссер не стал спорить, удовлетворил Марфины запросы. Я про себя осудила избалованных артистов, но получается, что своими капризами Марфа с Петром спасли жизнь Алеше.
Пока Вересаев бултыхался в одеяле, в зале раздался смех, перешедший в хохот, когда Алексей встал, повернулся боком к публике, раскинул руки и, громко жужжа, уплыл в кулису.
Карлсон выглядел комично. На нем была короткая синяя курточка с пропеллером между лопаток, под ней виднелся накачанный загорелый пресс с «кубиками», еще ниже обнаружились трогательные, нежно-голубые трусы, именуемые «боксерами», из них торчали волосатые ноги в носках и начищенных ботинках. Брюки остались на постели, вероятно, сползли, когда Вересаев барахтался в одеяле. Ведущий популярного шоу, которое идет в прямом эфире, обязан уметь с честью выходить из любых форс-мажорных обстоятельств, но все же я была восхищена Вересаевым. Красавчик сильно вырос в моих глазах. Не всякий мужик, свалившись с большой высоты и чудом избежав гибели, найдет в себе силы живенько вскочить и рассмешить публику. Народ, расположившийся в красных бархатных креслах, решил, что падение Вересаева было запланировано, и сейчас хлопал в ладоши.
Я перевела дух и ринулась в другую кулису. На сцене тем временем король и королева устроили ссору. Под их вопли я добежала до стула, на котором сидел Алеша. Рядом, держась за сердце, стоял Борис, из которого потоком лилась нецензурная брань. Режиссер подробно живописал, что, как долго и в какой форме он будет делать с человеком, по вине которого расстегнулось крепление. Запах алкоголя, исходивший от «Станиславского», стал еще гуще.
– Ты в порядке? – пропыхтела я.
Алексей сказал:
– Перепугался, чуть не умер.
– Я тоже едва не скончалась, – призналась я, – поставь свечку в церкви.
– Я неверующий, – выдохнул Вересаев, – хотя, наверное, теперь надо пойти покреститься. Фу!
– Играть сможешь? –