Гуд бай, май… Роман-ностальжи. Николай Николаевич Наседкин
Читать онлайн книгу.
ну и, конечно, смущённой и испуганной Людмиле ничего не останется, как добровольно-вынужденно ублажить и нас с Шуркой, дабы мы не разболтали об её «позоре»…
Всё поначалу шло по сценарию, как по маслу: Юрка свет потушил по просьбе Люды, она, судя по репликам и тону, всё неубедительнее сопротивлялась в полумраке его настойчивым ласкам и поползновениям её раздеть, уже и резинка девичьих трусов звучно лопнула, вселив весомые надежды в сердца и Юрки, и наши…
Но в сей пиковый момент я взял, да и чихнул. Юрка ещё попробовал спасти ситуацию, что-то вякнув про кота, но тут уж Шурка, подлец, не выдержал и загоготал в голос…
Ах, как достоверно Юрка возмущался нашей вероломности, пока мы слезали с печи и выбирались из хаты! Ах, как краснела в сей момент и потупливалась бедная Людмила, придерживая спадающие трусы!..
Самое смешное, а может быть, и трогательное в этой истории то, что лет десять спустя, когда Людмила эта жила уже в Абакане, была разведёнкой, а я учился в Москве, мы как-то в один из моих приездов встретились-сошлись в общей компании, разговорились-законтачили, поехали к ней в город и провели вместе чудную бурную ночь…
Чего только в жизни не бывает!
Ну так вот, вскоре в моей судьбе появилась Галя, все мои чувства-устремления связались только с ней, я, как уже понятно, втайне предвкушал познать-разделить запретный плод с нею, но…
Впрочем, чего ж повторяться.
Так или иначе, но момент наконец настал. Как-то в один из сентябрьских вечеров (это уже на следующую осень, я как раз школу кончил) тот же Колька-Филиппок примчался ко мне с заманчивым известием: в соседнем шахтёрском посёлке появилась девка-тунеядка из Москвы – ну совсем безотказная. Всё верняк – он, Колька, уже пробовал!
Ну, что делать? С Галей моей милой, видимо, был я в ссоре, вечер свободный – отчего ж не попытать судьбу? Побежали с Филиппком к автобусной остановке, одолели 10 кэмэ, пришли к дому, где жила москвичка Галина. (Не все, может быть, знают, что в те времена из Москвы выселяли, в основном в Сибирь, так называемых тунеядцев – не желающих работать и получать твёрдую советскую зарплату особей; была статья в Уголовном кодексе за тунеядство.) Колька постучал, исчез за дверьми, а я, признаться, в скептическом состоянии (да не получится ни фига!) стоял у калитки, курил.
Выходит Филиппок. А за ним – женская фигура в телогрейке-ватнике. То ли радоваться, то ли нет? Вроде как всё получается-наклёвывается, но, с другой стороны, – телогрейка позорная… Пока я определялся с настроением, они приблизились, и я приободрился: девка оказалась очень даже вполне – лет 25-ти, брюнеточка с тёмными большими глазами, фигуру даже фуфайка-стёганка испортить не могла. Конечно, на пока ещё молодом лице уже проступили-отпечатались припухлые следы обильных винно-водочных возлияний, голос оказался прокуренным и ногти на руках обломанными, но отвращения эта Галя пока ещё не вызывала, отнюдь.
Не мешкая, мы прошли по переулку к реке, устроились на ещё зелёной травке