Тайна гибели линкора «Новороссийск». Николай Черкашин
Читать онлайн книгу.
ВТЭК на переосвидетельствование. Добился-таки своего: перестал Кичкарюк пенсион получать. «Ты большие деньги в госпитале огребаешь!» – попрекнул «вымогателя» товарищ Громов. Пришел Иван домой и сказал: «Всё. Больше никуда ходить не буду. Не выдержу, ударю кого – посадят».
Было от чего прийти в отчаяние: из госпиталя Кичкарюк выжил новый завхоз, которому нужен был полноценный плотник. Подыскал Иван Иванович новую работу, а там не берут: плохо слышит. И остался он без зарплаты и без пенсии. И это в такой-то год, когда в семье прибыло – родила Маша девчушку. Тамарой назвали. Махнул рукой Иван на свои недуги и нанялся боцман на портовый водолазный бот. А жена, Мария Петровна, рук не опустила, в одиночку повела войну с начальником горсобеса товарищем Громовым, который целых два года экономил на беспалом старшине государственные средства. Справка об «увечьях, полученных при прохождении воинской службы» – ох, с каким трудом выхлопотала ее Мария Петровна! – исчезла в бумажных недрах горсобеса.
– Куда ни напишу, все в собес возвращается. Товарищ Громов говорит: «Хоть вагон бумаги испиши, все равно мы будем решать». Так два года решал… Пошла я к депутату… Опять мои бумаги к Громову вернулись. Тогда взяла и написала министру обороны товарищу Малиновскому. Тут закрутилось колесо. Горздравотдел занялся. В общем, восстановили: тринадцать рублей в месяц стали приходить… Все-таки облегчение. Жили мы в казенном домике при госпитале…
Как жили, жаловаться она не стала. Тут и так все видно, стоит только окинуть глазом неказистое строение под железнодорожной насыпью, не на улице даже – на Госпитальном спуске. Во второй половине их жилья – продсклад, поэтому всякая подпольная живность нередко объявляется и на кухне Марии Петровны. Дочь моряка, жена моряка, она давно привыкла ко всяким житейским неудобствам. Вот только за Ивана обида брала: кровь пролил, здоровья лишился, кругом прав, а постоять за себя не может. Впрочем, за себя, а порой и за других, стоял он в ходовой рубке. Бывало, шторм, качка валили всех с ног, и тогда хромой и беспалый старшина с «Новороссийска» по многу часов кряду не отходил от штурвала. А на буксире «Дмитрий Донской» в штормовом переходе из Одессы в Севастополь и вовсе больным – с температурой под сорок – нес рулевую вахту.
Нет у Ивана Кичкарюка ни наград, ни регалий. Один только значок с силуэтом линкора «Новороссийск» под военно-морским флагом с траурной лентой. Раз в году – в последнее воскресенье октября – прикалывает он его к пиджаку и приходит на Приморский бульвар, туда, где собираются уцелевшие товарищи по экипажу линкора. Здесь-то я и познакомился с Иваном Ивановичем. Потом вместе шли на «морском трамвайчике» к достопамятной якорной бочке, бросали цветы в непроглядную воду бухты. Там, в многометровом слое ила, огромной железной занозой торчала срезанная водолазами фок-мачта «Новороссийска». Ее не удалось вытащить из грунта, она ушла слишком глубоко. В задраенных рубках, словно в стальных склепах, лежат кости моряков, не