СССР: страна, созданная пропагандой. Георгий Почепцов
Читать онлайн книгу.
– убиралось, заменялось, изгонялось. Сейчас, напротив, хорошо продается всяческая патология во всех ее многогранных проявлениях. В этом ничего удивительного нет: обыватель испокон веков любил цирк уродов, неприличное скоморошество, дурь и пряные шутки на грани и за гранью. В СССР человека ограждали – прививали Норму. Отсюда – видимая несвобода автора» [6].
Понятен этот феномен еще и тем, что, по сути, описывалась модель жизни, а не сама жизнь. Например, такой моделью был соцреализм, призванный стать лекалом для всех произведений. Но в модели есть ограниченный состав элементов, которые обязательны для появления и проявления. Да и для случая любой страны в любом периоде реальная жизнь всегда будет отклоняться от ее описаний. Особенно отличны киноописания, наполняющиеся визуальными красотами и красотками, в результате имея наибольшее отклонение от действительности.
У СССР почему-то не получилось реальной массовой литературы, хотя массовая культура благодаря телевидению вполне расцвела. «Голубые огоньки» и юмористические передачи именно оттуда. Люди ждали их хотя бы потому, что их жизнь не давала им подобных позитивных эмоций. Тем более, когда появились первые зарубежные сериалы, это произвело просто ошеломляющее впечатление. Улицы городов пустели, когда шел очередной сериал «Просто Марии» или «Санта Барбары». И это вновь говорит о том, что люди уходили в виртуальность, где им было гораздо комфортнее.
Г. Иванкина акцентирует, что массовая культура – это не для нас: «Прекрасно, что попса у нас – ниже плинтуса и кошмарней ужаса. Что мы не умеем стряпать эксцентрические комедии, даже если их режиссер – Григорий Александров. Вспомните сюжеты его картин – трюки и голливудские gags составляют фон повествования, а социальные темы – на первом плане. Например, „Цирк” – это не набор прыжков и нелепых ситуаций, свойственных жанру киношной эксцентрики, но драматический рассказ о любви и ненависти, о расизме и мерзостях капиталистического бытия, о лучшей в мире стране и самом справедливом обществе. В какой американской, французской или итальянской комедии будут петь песню c такими словами: „Но сурово брови мы насупим, если враг захочет нас сломать”? Всякая вещь Эльдара Рязанова – бесконечная осенняя печаль, красивая грусть интеллигента 1970-х, пытающегося отыскать свое счастье. Леонид Гайдай, говорите? Ловко выстроенные фельетоны на злободневные темы – то воюем против самогонщиков, то высмеиваем жулье, то иронизируем насчет хулиганов-тунеядцев и лупим, лупим их нещадно c рефреном: „Надо, Федя, надо!” Это не дебильное „Ха-ха-ха!”, это – борьба, а борьба – это серьезно. За что критиковали стиляг? Только ли за преклонение перед буги-вуги и еще каким-нибудь ямайским ромом? Вспомните знаменитый фельетон 1949 года „Стиляги не живут в полном нашем понятии этого слова, а, как бы сказать, порхают по поверхности жизни…” Словосочетание „легкая жизнь” было чем-то вроде клейма и имело остро негативный смысл. Жизнь на Руси не может быть легкой по определению,