Как-то утром, часов в восемь до полудня, я лежал в постели. Накануне я проиграл сорок долларов на ипподроме «Санта-Анита», мои сбережения в Калифорнийском федеральном банке катастрофически таяли, и за целый месяц я не написал ни одной приличной статьи. Зазвонил телефон. Я проснулся, подавил рвотный позыв, прокашлялся, поднял трубку.

      – Чинаски?

      – Да?

      – Это Дэн Хадсон.

      Дэн выпускал в Чикаго журнал «Пламя». Платил он неплохо. Он был и редактором, и издателем.

      – Привет, Дэн, мать твою.

      – Слушай, есть работенка – аккурат по твоей части.

      – Отлично, Дэн. А о чем речь?

      – Я хочу, чтобы ты взял интервью у той суки, что вышла замуж за людоеда. ПОБОЛЬШЕ секса. Перемешай любовь с ужасами, понял?

      – Понял. Я этим всю жизнь занимаюсь.

      – Если успеешь до двадцать седьмого марта, считай, что пятьсот долларов у тебя в кармане.

      – Дэн, да за пятьсот долларов я из Берта Рейнольдса лесбиянку сделаю.

      Дэн дал мне адрес и номер телефона. Я встал, ополоснул лицо, принял две таблетки алказельцера, откупорил бутылку пива и позвонил Эстер Адамс. Я сказал, что хочу осветить в печати ее отношения с Маджой Турупом как одну из величайших любовных историй двадцатого столетия. Для читателей журнала «Пламя». Я заверил ее, что это поможет Мадже получить американское гражданство. Она дала согласие на интервью в час пополудни.

      Это была квартира на третьем этаже, в доме без лифта. Дверь открыла она. Маджа сидел на полу со своими бонгами и пил из горлышка недорогой портвейн. Он был босиком, в облегающих джинсах и белой футболке в черную полоску. Эстер оделась точно так же. Она принесла мне бутылку пива, я взял из пачки на столике сигарету и приступил к интервью.

      – Когда вы с Маджой познакомились? Эстер назвала дату. Кроме того, она точно назвала время и место.

      – Когда вы впервые почувствовали любовное влечение к Мадже? Какие обстоятельства этому сопутствовали?

      – Ну что ж, – сказала Эстер, – это было…

      – Она любить меня, когда я давать ей штуковину, – сообщил Маджа с ковра.

      – Он довольно быстро выучил английский, не правда ли?

      – Да, у него блестящие способности. Маджа взял свою бутылку и сделал изрядный глоток.

      – Я втыкать в нее эту штуковину, она говорить: «О боже мой, боже мой, боже мой!» Ха-ха-ха!

      – У Маджи изумительное телосложение, – сказала она.

      – Она также глотать, –