Ведомости Бульквариуса. Дем Михайлов
Читать онлайн книгу.
ну да – они открыли меня совсем с другой стороны. С поганой стороны. С мерзкой стороны. И юбилейная встреча друзей по случаю двадцатипятилетия самого младшего из нас была завершена, не успев начаться – в бар я прибыл уже «хорошим», ввалившись под руку с почти незнакомой девицей и тут же начал так громко о себе заявлять, что привлек к себе внимание всех клиентов.
Обдало жаркой волной стыда. Закрыв лицо руками, тихо застонал. Позорище… гребаное позорище… а ведь в баре и она была… И когда все закончилось, смотрела на меня… с чем-то вроде брезгливого сострадания…
Черт!
Дернувшись от нахлынувших эмоций, тут же ойкнул, ахнул, зашипел как раздавленная змея. Сполз с края кокона, поковылял в коридор. Постанывая, стянул майку, оставшись в трусах. Глянул на свое отражение в ростовом зеркале.
Да-а-а-а…
Это просто тихий ужас…
Некогда крепкое, а теперь вроде и не толстое, но какое-то все обвисшее тело покрыто десятками синяков. На лицо страшно взглянуть – оно просто черное, заплывшие щелки глаз настолько узкие, что даже не понятно, как я вообще что-то могу видеть. Левое бедро надсадно болит – по нему пришелся пыром удар тяжелого ботинка. В голове начала разгораться боль посильнее. Легкое сотрясение, плюс последствие позавчерашнего и вчерашнего возлияния. Позавчера пил от радости, вчера заливал коньяком чувство стыда.
Что ты творишь, Бульк?
Опять Бульк…
Резкая трель телефона заставила вздрогнуть. Протянув руку, взял телефон с треснутым экраном, с пятой попытки сумел нажать пиктограмму. Номер звонящего знаком. И телефон мне купила именно она. На днюху. А я разбил…
– Да? – сам удивился насколько мой голос глухой и надтреснутый. Так разговаривает старик на смертном одре. А мне всего двадцать шесть.
– Как ты? – усталый голос сестренки пропитан искренним сочувствием. И от этого еще хуже на душе.
– Привет, Надюх. Все нормально. Честно.
– Ура! – в голосе младшей возникли искорки радости.
Ее радость понятна – еще вчера я рявкал в трубку матом и прерывал связь.
– Чего не отвечал на звонки? Я волноваться уже начала.
– Извини, – с трудом вытолкнул я из горла.
Не из нежелания извиняться, а из-за продолжающего меня терзать лютого стыда.
Ей двадцать два. И последние три года она пашет как проклятая, просиживая за ноутом сутками, забив на личную жизнь и на отдых. Немалая часть ее дохода уходит мне – взрослому уже лоботрясу, весело прожигающему жизнь. А ведь мы брат и сестра лишь условно – наши родители встретились и женились, уже имея по ребенку. Вырастили нас. Дали будущее каждому, не разделяя, где чужой, а где свой ребенок. И умерли в один день, погибнув в банальной автокатастрофе.
Надюха переживает их потерю куда острее меня. Но держится, работает, улыбается. А я… а я вот он… опухший, избитый, похмельный, живущий за чужой счет тунеядец. Где я оступился? В какой момент все пошло наперекосяк?
– Богги… слышишь меня?
– Я тут, Надь. Слушай…
– Ау?
– Прости