После обеда Мэри заявила, что неплохо было бы посетить какое-нибудь историческое место, и они отправились на знаменитое местное кладбище. Едва они вошли, она внезапно ощутила такой прилив грусти, что в глазах заблестели слезы.

      – Что с тобой? – насторожился Брэд.

      – Ничего, просто задумалась, – отмахнулась она.

      – Пошли отсюда, – сказал Брэд, – здесь слишком тоскливо.

      «Нет, кладбище здесь ни при чем, – думала она, – это все тот человек, Дэмиен, виноват».

      – Я тебя люблю, ты ведь знаешь. – Брэд все еще чувствовал себя виноватым.

      – Я знаю. И я тебя люблю. – Она взглянула в его глаза.

      Мэри заметно дрожала, и он, наверное, решил, что это потому, что она трусиха.

      – Я хочу погулять среди могил, посмотреть. – Она расправила плечи и торопливо двинулась по тропинке, на ходу вытаскивая из сумки путеводитель. – Я читала об этом! – крикнула она, оборачиваясь. – Венки символизируют победу смерти, крылатые песочные часы – быстротечность времени. Скелеты и черепа напоминают о смертности человека. Вот эти ангелы служат символом райской жизни, а под этими похоронены маленькие дети.

      – А что символизирует змея, свернувшаяся кольцом? – спросил Брэд, указывая на одну из могил.

      – Вечность, – ответила она.

      Он прошел дальше, сел на один из камней и сказал:

      – Слушай, у меня уже ноги отваливаются. Давай завернем в какой-нибудь бар.

      – Напрасно ты уселся на чью-то могилу, – осудила Мэри, направляясь к разбитому камню под огромным деревом в дальнем конце кладбища. Камень, казалось, манил ее. Корни дерева подрыли и сдвинули с места несколько могильных плит вокруг.

      – Эй, не ходи так далеко! – крикнул ей вслед Брэд, ложась на плиту и глядя в небо. – Все уже выходят. Я не хочу, чтобы нас тут заперли.

      – Успеем! – откликнулась Мэри, прибавляя шагу.

      И вдруг резко поднялся ветер, стало смеркаться, и в воздухе заблестели капли, хотя совсем недавно ничто не предвещало дождя. Она обошла дерево, чтобы получше разглядеть камень, привлекший ее внимание, и обмерла.

      Кто-то не так давно очистил камень и обновил надпись; под традиционным венком и песочными часами четко значилось: Мэри Клер Джонстон. Ее имя!

      Она ощутила спазм в горле и слабость во всем теле, ее дрожащие колени подогнулись, и она должна была опереться рукой о камень, чтобы не упасть.

      Издалека доносился детский смех. Матери подзывали детей, мужья разговаривали с женами. Из-за сильного головокружения Мэри закрыла глаза. И сразу же снова увидела холм и дерево. Голое дерево, голые руки-сучья и петлю. И женщину, висящую в петле.

      Туман вокруг качнулся, и она снова услышала смех – на сей раз это был смех Дэмиена. В тумане возникло