Раздеваюсь. Медленно-медленно снимаю с себя стихи-кожу. А ты готов к такому?

      С пальцев перчатки-отпечатки сползают. Вне зоны идентификации.

      Казалось бы – ну кому и зачем нужна моя вот эта душевная дефлорация.

      И что она может дать ещё воображению моему – лишь тобой – больному.

      Падаю. Обнаженная до аорты сердца, до трахеи, до боли – от крика – в горле.

      И ползу – стихотворного мяса кусок – тебе не страшно?

      Но сегодня именно так, такими словами жесткими, но для меня важными.

      А ты попробуй дослушать, ибо правду всю – какая есть – можно сказать лишь, когда разум в коме.

      Остановилась. Под словами-плетью застыну, как каменное изваяние.

      Твоё «не люблю» ляжет шрамами – до костей – глубокими.

      И буду скулить от боли, словно собака побитая зеленоокая.

      Лучше промолчи, ибо молчание твоё, лучом надежды хрупкой станет мне.

      Неправда! Всё не так! Стихи для меня и броня, и кожа, и спасение.

      Даже если не любишь и не любил – всё-равно – спасибо. Я за двоих счастлива.

      Свою индульгенцию на любовь я на тебя потратила и музой теперь обласкана.

      А тебе, любимый, спасибо за то, что ты есть – пусть не мой. И за твоё терпение.

      Я давно тебе не писала стихов, несколько дней – это очень много…

      Но что бы я не начала писать, всё будет про любовь, даже если стихи будут про дорогу.

      Даже если стихи будут про дождь, я скажу, что это мои слезинки.

      Ты, наверняка, не совсем такое ждешь, и тебе хотелось бы, чтобы я сменила пластинку.

      Сменила пластинку и включила бы режим природы, шум моря и звездный шепот добавила.

      А у меня на сердце одна погода – сезон засухи по тебе и без тебя – одиночества марево.

      Без тебя – одиночества марево или зима под весенним солнцем.

      Без тебя я словно сердце на паузу поставила, ибо без тебя оно не поет, не бьется.

      Без тебя и стихи не звучат в душе, не поют про любовь – скрипят убого.

      Я давно не писала тебе стихов… Несколько дней… Это слишком много.

      Представь, что ты один на вершине холодной горы.

      Нет ни меня, ни стихов моих, ни других источников тепла и света.

      И дикий озноб бьет, несмотря на жаркую середину лета.

      Ты стоишь – руки к небу подняв и в звезды целятся вековые сосны-стволы.

      А ты не молчи. Крикни. Позови меня. И я обязательно приду.

      Через тысячи верст прилечу, обернувшись птицей.

      Я не Феникс, но ради тебя я из пепла