Жернова Победы: Антиблокада. Дробь! Не наблюдать! Гнилое дерево. Комбат Найтов
Читать онлайн книгу.
всех пригласила в зал ужинать. Стол был красиво сервирован: столовое серебро, старинные фужеры, немецкий сервиз. И продукты вовсе не из продовольственного пайка. Наши трофейные сардины и копченые колбаски скромно притулились в углу стола. Единственное, что вызвало шумное одобрение, так это трофейный французский коньяк. Отец у Евгении довольно шумный, но говорит сплошными лозунгами и прописными истинами, явно стараясь скрыть свои собственные мысли и сомнительные делишки. На зарплату подполковника медслужбы так не живут. Он посетовал на то, что Женя бросила учебу и ушла служить в армию, и там у нее не заладилось, и вместо госпиталя при академии оказалась во фронтовой разведке. А так бы и работала, и училась, и в этом году уже бы ушла в ординатуру.
– Повлияйте на нее, Максим! Пора уже понять, что рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше!
– Я пока, Николай Александрович, имею меньшее влияние на нее, чем вы.
Тещу волновали только вероятные пеленки-распашонки, особенно в свете того, что дочь выбрала совсем неблагополучного мужа, и ей постоянно будет грозить вдовство. В общем, ужин прошел в теплой и дружеской обстановке. Мы друг другу не понравились. Ноги моей больше не будет в этом доме.
После ужина Женя, в комнате, едва сдерживая смех, сказала, что я разделил их семью на две неравные части: маме и ей я нравлюсь, папе – нет! Мама заявила, что я – воспитанный молодой человек, хорошо владеющий столовыми приборами. Она ожидала, что я стану чавкать за столом и все есть столовой ложкой. А папе я не понравился из-за того, что «выскочка».
– Не обращай внимания, Максим. Папа трусоват, я давно это знаю. Плюс мама всегда говорила, что он цепляется к любой юбке, поэтому мужчины, которые нравятся женщинам, для него враги. Все!
– Жень! Давай не будем об этом! Хорошо? Просто промолчим.
– Так будет даже многозначительнее! – улыбнулась Женя. – Помоги расстегнуть платье!
– С удовольствием!
– Снимайте гимнастерку, товарищ капитан! У меня есть возможность сделать то, что хотела целых полтора месяца! – она поцеловала оба шрама на левом плече. – Это было просто наваждением каким-то. Перевязываю, и хочу поцеловать твои раны. А ты смотришь куда-то в сторону и молчишь, что бы я ни спросила. Помнишь? Приходилось по нескольку раз переспрашивать.
– Нет, не помню. Я старался отключиться от этого, не думать и не слышать ничего. Нет, больно ты не делала. В госпитале и когда – пару раз – перевязывали другие, было много больнее.
– Я сейчас, ложись. – Она выскочила из комнаты. Немного глупое положение: у меня есть жена, которую я не знаю, есть какие-то обязательства, которые я выполнить, наверное, не смогу. Впереди еще много дней войны, но хочется, чтобы у нее было все хорошо. Как совместить это несовместимое, я не знаю. С точки зрения обывателей, я, действительно, не очень подхожу девушке из такой семьи. Она идет наперекор «общественному» мнению, доказывая, видимо, самой себе, что вправе принимать самостоятельные решения, хотя по-прежнему остается в окружении этих людей, доказывая все, в первую очередь, им. И если она ошибется, они не преминут