– Ну, и что, собственно, не устраивает? – удивился Сергей.

      – Всё! – изобразив на физиономии гримасу брезгливого отвращения, заверил Конкин. – Для кого написана эта глава?

      – Для людей, конечно.

      – Какие, Хрусталёв, люди, в конскую задницу? Ты, морда, пишешь для читателей! Сиречь, для конкретных потребителей, имеющих чёткие и однозначные предпочтения…. Так, вот. Потребителей, читающих авантюрно-приключенческую литературу в «бумажном» виде, не интересуют ни подробные историко-географические очерки, ни кулинарные рецепты, ни гнилые философские изыскания. Для всего этого существует профильная литература. Понимаешь?

      – Нет, не понимаю, – набычился Хрусталёв. – Я к людям привык относиться с уважением. Зачем же их приравнивать к однобоким недоумкам и причёсывать под единую гребёнку? Кстати, а что – по твоему авторитетному мнению – интересует современного читателя-потребителя авантюрных романов?

      – Погони, драки, преследования, схватки, поиски, трупы, сексуальные сцены, убийства…. Короче говоря, высочайшая динамика процесса. Больше ничего. Всё должно быть непритязательно, доходчиво и просто. Как говорится, вперёд и вверх. За разлапистыми орденами и громкой славой, не ведая сомнений…

      – А, размышления о смысле жизни? А, жаркие споры – возле дружеского походного костра? Муки жгучей ревности, в конце-то концов?

      – Дурак ты, Хрусталёв, – поморщился Конкин. – Почему твои разведчики не замочили Бормана?

      – Им надо было получить пропуска в тайную подземную лабораторию, где фашисты обогащали урановую руду.

      – Молчи лучше. Молчи…. Да, не получилось из тебя писателя…

      Шестой параграф. Ретроспектива 03. Глухие кайманы

      Помолчав с минуту, Хрусталёв – сугубо для очистки совести – решил немного поспорить.

      – В этом романе насчитывается двадцать пять глав, – заявил он. – И только одна глава, посвящённая встрече с Мартином Борманом, является относительно-спокойной и неторопливой.

      – Ни одной быть не должно! Динамика, она не терпит перерывов. Даже кратких.

      – А Бормана – в самом конце книги, уже в 1955-ом году – ребята, всё же, убьют. Взорвут – к чёртовой матери. В Аргентине.

      – Это пошло, – подключился к разговору Крыленко.

      – Что – пошло?

      – То, что Бормана взорвут в 1955-ом году, причём, именно в Аргентине. Стереотип такой, давно затасканный и всем известный.

      – Конечно, известный, – согласился Хрусталёв. – Потому, что это – чистая правда.

      – Что – правда?

      – Всё. Несколько лет тому назад, в Буэнос-Айресе, уважаемый и донельзя правдивый сеньор Аугусто