Айшет. Магия разума. Галина Гончарова
Читать онлайн книгу.
т, но в лесу никогда не бывает тихо, это словно шепот, который надо уметь услышать. Лес – поет, мурлычет себе под нос сказки, шелестит о чем-то своем, сокровенном, его только надо уметь слушать.
И сейчас он тоже рассказывает свои предания. Прикрой глаза, ощути его, растворись в грозной и спокойной силе, которая насчитывает века, – и поверь.
И в лесовиков, и в нечисть… нет, в нечисть сейчас верить совсем не хочется. И думать – тоже. И делать что-то, даже рукой шевельнуть, чтобы стряхнуть наглого муравья, – лень.
Мне нравится просто лежать на подстеленном плаще, чувствовать рядом тепло сильного мужского тела и ни о чем не думать. Впитывать этот день каждой частичкой своего тела и наслаждаться покоем.
Я точно знаю, какого цвета покой.
Он нежно-голубой, дымчатый, спокойный, словно чуточку туманное небо. Он родной, он обволакивает, окутывает, лишает желания думать, и то, что в нем проскакивают золотые искорки любви, делает его еще более притягательным.
Драгоценным.
И я наслаждаюсь каждой минутой, каждым вздохом, каждым драгоценным мгновением.
– Ша-а-а-ни!!! Ша-а-а-анька!
Вопль был совершенно неуместным здесь и сейчас. Он разрывал осеннюю тишину, нарушал спокойствие и возмущал лес. Так считал мой парень, да и я так считала, но братцу было все равно.
– Ша-а-а-анька!!! Опять с Михом лижешься? Все родителям расскажу!!!
А все так хорошо начиналось!
Мне не так часто удается удрать из-под родительского надзора, а уж в деревню меня и вовсе одну не пускают. Отец у меня лесничий, поэтому живем мы на отшибе, практически в лесу, достаточно далеко от дорог, и дружбы с деревенскими не водим.
Плохие они…
То деревья молодые на дрова порубят, то зверя подстрелят…
Барон Райдош, на землях которого мы и живем, браконьеров не одобряет. Отец их ловит, сдает бейлифу[1], а число их все не уменьшается…
Отец не злой, нет, он лес чует и понимает. Знает, где чьи тропы, знает, кто и где поставил силки, и не станет ловить того, кто действительно добывает пропитание своей семье.
Но гадов, которые отстреливают маток с детенышами, которые устраивают ловчие ямы и ставят арбалеты на звериных тропах, он гоняет нещадно. И поделом!
И молодняк на дрова вырубят, нет бы про сухостой спросить, но молодняк же рядом, а до сухостоя идти надо! И тащить его подальше. А то еще пал пустят, чтобы зверье отстрелить…
Всякое бывало. И бывает.
Конечно, никому из деревенских отец не нравится. Кому ж по нраву человек, который завтра может твоего сына или брата отволочь на суд? У нас же как? Если гады-законники кого поймали, это не он виноват! Он белый и пушистый, а вот они, нехорошие люди, подставили, оговорили, оклеветали…
Лично затащили в лес, сунули в руки арбалет и приказали расстрелять лосиху! И плевать, что у нее детеныш!
Сколько раз мы у себя таких зверят выхаживали! Скольких выпустили в лес…
Нас тоже не любят.
Меня, маму, брата – но нам это безразлично. Главное, что мы есть друг у друга, а любят там, не любят – всякому мил не будешь. Главное, чтобы близкие тебя любили, а остальной мир – перебьется.
– Шани? – Мих коснулся моих волос. Я улыбнулась парню. Шани – это сокращенное имя, для родных, для своих. Почему-то Миху нравится именно оно. Я не возражаю.
Не важно, как меня называют, важна интонация. И теплые золотистые лучики любви, которые тянутся от него ко мне.
А полное мое имя – Айшет, Айшет Ланат. Семья у нас небольшая, мой отец – Шем Ланат, мама, Айнара Ланат, и братик, Корс. Отец бродит по лесу, брат когда с ним, а когда и дома, мама и я – мы ведем хозяйство и ждем мужчин.
И все у нас хорошо…
Только вот Мих…
Мы познакомились не так давно, с полгода назад. Я как раз шла к роднику, а он заблудился. Ну и выбрел прямо на меня. И застыл, что тот дорожный столб.
Говорит, никогда никого красивее не видел.
Влюбился с первого взгляда.
Я… я, наверное, тоже. Никого красивее Миха я не видела. Он высокий, светловолосый, голубоглазый, и руки у него сильные и теплые…
И не надо думать плохого. Ничего между нами не было, я девушка приличная. Да и… неправильно это. Говорят, в городе девушка может хоть с десятком парней переваляться, а потом замуж пойдет как ни в чем не бывало. Так то в городе.
В деревне свадьба – это ритуал. К нему лет десять готовятся, как приданое себе начинают шить, а потом еще сорок лет после вспоминают, а то и дольше.
В назначенный день родители жениха приезжают к невесте во двор, выкупа́ть ее, потом отец невесты им отдает приданое, и надо, чтобы оно было не меньше выкупа, не то позор. Скажут – ленивая девка, не напряла, не наткала, не нашила… бывало, и свадьбы срывались, от такого-то позора.
А народ собирается, поддерживает жениха с невестой шуточками, иногда и до драки доходит раньше, чем до алтаря, да много
Аналог шерифа. (