«Вперед» начало отрабатываться в понедельник. К вечеру понедельника Дорожкин уже имел пару не слишком удачных вариантов трудоустройства и неминуемо добрался бы и до удачных, если бы во вторник не разбил нос. Хорошо еще, что не сломал. Кроме носа пострадала еще и электронная читалка, что могло превратить поездки по Москве в унылое времяпрепровождение, но разбитый нос избавил Дорожкина от дорожной тоски. Человек с распухшим носом имел шансы на работу, близкие к нулевым. Ночью Дорожкин прикладывал к лицу лед, а утром отражение в зеркале объявило ему, что в ближайшие дни из дома лучше не выбираться. Но до магазинчика, в который упирался торец хрущобы, Дорожкин решил все-таки дойти.

      Выглянув из подъезда, он обнаружил, что на улице настала уже натуральная осень, подтверждением чему служили не только лужи и плавающие в них желтые листья, но и возвращающиеся из школы празднично одетые дети. Дорожкин покосился на сидевшего на лавочке у подъезда черноволосого сухого мужчину в синем плаще с поднятым воротником и поплелся к магазину. Там он отчего-то застрял надолго. Сначала прикидывал, сколько может потратить денег, чтобы не обречь себя на голодное существование во второй половине сентября. Потом размышлял, что ему следует купить в первую очередь, что во вторую, а чего покупать не следует, потому как в ближайшее время придется обойтись и без колбасы, и без ветчины, и уж тем более без красной рыбки. Наконец покупки были сделаны, и Дорожкин поплелся домой. Мужчина с напряженными скулами и остановившимся взглядом по-прежнему сидел на скамейке. Дорожкин даже замедлил шаг, чтобы удостовериться, что незнакомец дышит. В подъезде отчего-то стоял уже знакомый запах залитой кипятком мяты, и дверь в его квартиру была открыта.

      Дорожкин осторожно шагнул через порог, расслышал какое-то сопение и заглянул в кухню. За кухонным столом сидел маленький мужичок, морщил занимающий большую часть головы красный блестящий лоб и старательно дул на исходящее паром блюдце. Заметив Дорожкина, мужичок блеснул глазками, разгладил усы, шмыгнул носом-картошкой и скрипуче произнес:

      – Евгений Константиныч? Заходи, дорогой! Сейчас чаевничать будем!

      Глава 2

      Гость и еще один гость

      Люди, которые часто попадают впросак, или, если быть более точным в формулировках, не вполне уверены в том, что собственная судьба хотя бы в мало-мальской степени покорна их воле, порой обретают умение соединять в единое целое два таких разных чувства, как обреченность (именуемую также покорностью року) и любопытство к развитию собственных злоключений. Пожалуй,