Помнится, будучи ещё джименом – агентом ФБР, как-то раз оба они несли службу по внутренней охране офиса. В последнем проходило увеселительно-деловое мероприятие именитых, высокопоставленных лиц по поводу завершения строительства какого-то огромного терминала стратегического назначения на тихоокеанском побережье США.

      В их обязанность входило постоянно крутиться среди этих великовельможных сановников и их жён, охранять их спокойствие и вести с ними, если на то будет их воля, непринуждённые, ни к чему не обязывающие беседы на отвлечённые темы.

      Так случилось, что в самый разгар веселья, проходя мимо одной из стоек бара, он услышал женский оклик. Это была молодая вдова одного из влиятельных банкиров – Эдди наперечёт знал всех присутствующих в зале и всё о каждом из них. Видимо, этой чрезвычайно некрасивой, яркой блондинке заблагорассудилось с кем-то перемолвиться словечком. Она явно скучала и слегка была подшафе. На плечах, упакованной в меха дамы, красовался палантин из голубых песцов, а под ним просматривалось стального цвета, длинное, вечернее платье. Поговаривали, будто выткано оно из паутины чрезвычайно ядовитого паука – "чёрной вдовы". Единственное, чем была она привлекательна, так это своим богатством и глупостью. Любимым её изречением, ставшим поводом для шуток и сплетен, было: "Учтите, дорогуша! Жизнь – нечто абсолютно белое, забвение – нечто абсолютно чёрное!"

      В тот вечер она просто вцепилась в Эдди мёртвой хваткой, долго не отпускала, заставив несколько раз станцевать с собой. Эдди слушал её поверхностно, всё внимание его было сосредоточено на общей обстановке, царившей в зале: служба есть служба…

      Как только окончился приём и гости разъехались, Дюгель обратил внимание, что Фулсброк куда-то исчезла. Он поднялся к ней в номер и застал Сару стоявшей подле окна. От неожиданности она вздрогнула и обернулась. Припухшие веки и увлажнённые глаза свидетельствовали о её плохом настроении.

      – А-а, вот и мы пришуршали, – выдавила она.

      – У моей маленькой голубки большие неприятности? – шутливо справился Эдди.

      – Представь себе, – буркнула Сара, вновь обернувшись к окну.

      – Ты чем-то расстроена… Почему глаза на мокром месте?

      – Потому что мне грустно.

      – Это не в твоём вкусе, дорогая, – сохраняя шутливый тон, в недоумении вымолвил Дюгель. – Ну,