Кровавая плаха. Валентин Лавров
Читать онлайн книгу.
давно терплю ваше амикошонство. Почему вы смеете называть меня на «ты» и пренебрегать моим отчеством?
Дворник удивился, добродушно произнес:
– Ну что ты злобишься? Ведь я тебе в отцы гожусь. Я Лёв Николаича Толстого на «ты» называл, а он поважнее тебя будет. Садись, мой хороший, попей чайку. Хошь с медом, хошь с малиновым вареньем. Ты пей, как говаривал Лёв Николаич, а вода сама дырочку найдет.
Горский с ненавистью посмотрел на Константина:
– В данный момент у меня есть дела посерьезнее чая. Идите, – он кивнул дворнику, – вас зовет Варвара Силантьевна.
– Зачем я вдруг понадобился? – удивился дворник и поспешил в зал.
Не успел он перешагнуть порог зала, как Горский повторил старый прием: выстрелил ему в затылок.
Его мозги разлетелись и забрызгали руки Горского. Он брезгливо вытерся портьерой и стал оттаскивать трупы от дверей.
Вдруг с кухни донесся крик Прасковьи:
– Что это у вас так сильно стукнулось?!
– Это ничего, – успокоил ее Горский, высунув голову в коридор. – Это я споткнулся.
Кухарка озорно расхохоталась:
– Тогда ладно! А то я думала, что с неба упал мешок с дерьмом.
«Смейся, прислужница капитала, – с яростью подумал Горский. – Последний раз ощеряешься!»
С револьвером в руке он вошел на кухню.
Кухарка беззаботно напевала: «Та весна далеко, те завяли цветы…»
Вдруг она увидала наведенное на себя дуло револьвера. С криком ужаса она бросилась к сеням. Грянул выстрел. Пуля вошла в плечо.
Прасковья успела отбросить крючок и толкнула обитую черной кожей наружную дверь.
Горский теперь стрелял прицельно, метил в голову. Он дернул курок, пуля ранила шею. Брызнула обильная кровь.
Прасковья успела выскочить во двор. От улицы его отделял высокий сплошной забор. Кухарка слетела со ступенек, упала в снег.
Горский подскочил, размахнулся рукоятью револьвера.
– Не на-адо! – Прасковья вытянула руки.
Он оглоушил ее и, сопротивляющуюся, потащил к дому.
Диву даешься, откуда в этом тщедушном теле взялось вдруг столько силы: Горский сумел-таки втащить упирающуюся, истекающую кровью Прасковью в сени. Схватив дубовое полено, он стал с остервенением бить девушку по голове.
– Уф. – Он выпрямился, тяжело вздохнул.
В угаре дьявольского бешенства Горский совсем забыл, что где-то в доме есть еще один человек – крошка Александр.
И вот теперь он вдруг затылком ощутил на себе взгляд – это был младший сын Жемариных.
– Вот ты где, гаденыш! – заорал Горский. Тем же окровавленным поленом, которым только сейчас он убивал Прасковью, студент размозжил мальчику череп.
Тяжело дыша, вынув из брючного кармана патроны, он стал перезаряжать револьвер. Потом отправился в зал, оттащил от дверей трупы.
Странный рой мыслей вдруг посетил Горского.
«Для чего все это я затеял? – думалось ему. – Разве я не мог наперед рассчитать, что все эти смерти окажутся напрасными?