Лига выдающихся декадентов. Владимир Калашников
Читать онлайн книгу.
и весь народ подчинят своему культу. Выведут запросто породу покорных людей: убьют всех смелых, решительных, бесчисленными казнями заставят прочих по норкам прижукнуться… а потом достаточно «бить по рукам» – за всё, за каждое вольное движение, чтоб мы никогда не очухались.
– Что это вы такое навыдумывали? В голове не укладываается. И что же: никакой надежды? – спросил Вольский. – Тупик?
– Почему же, – усмехнулся Василий Васильевич. – Лет через пятьдесят какой-нибудь вьюнош бледный, бедный, одинокий, словом – Одиноков, мою «листву» встретит и с карандашиком проштудирует. Вдохновлённый, напишет роман-титан: «Бесконечный тупик» или «Тупиковую бесконечность», из иронии раскрасив книжный переплёт имперскими цветами, к тому времени забытыми. Вот и будет он: единственный зрячий на сто миллионов, которым глазки выкололи. С поводырём-то у калек всяко больше надежды выбраться из лабиринта.
Вольский заговорил скороговоркой, лишь бы отделаться от неприятного впечатления:
– Василий Васильевич, вы эту фантазию запишите. Тому, что становится романом, сбыться не суждено. Спасите нас, ради Бога, от этакого ужаса!
– Погодите, как вы сказали?
– Спасите…
– Чуть ранее!
– То, что напечатано, уже не случится.
– А ведь это… В этом есть… Откуда вы взяли?.. Само придумалось? Минутку дайте подумать, – по лику Розанова было заметно, что он перетрясает невероятные склады информации, пролистывает литературу многих столетий, – казалось, вот-вот побегут чёрные строчки текста по бело-розовому лицу. Не в силах выдержать отсвет умственных судорог на лице спутника, Вольский отвернулся к окну и ждал, провожая взглядом виды, в сгущающейся ночи неправдоподобные как декорации. – Так-так. Фонарики-сударики… Над чем Боря давеча работал?
– Я в его литературные штудии не вникал, – оглянувшись на притихшего Бугаева, глухо ответил меньшевик. – Распинался он о сектантах-хлыстах, про их изуверства и бунты в какой-то глуши.
– Вот мы и поняли, зачем «им» нужно давить наших писателей, – торжественно сказал Розанов.
Вид у него был потрясённый.
– Вы поняли, – вкрадчиво сказал Вольский, подталкивая Розанова к необходимым разъяснениям.
– «Тому что записано, быть не суждено». Так, да не так, иначе всё было бы слишком просто и одномерно. Написанное – лишь отчасти защищено от сбывания, но какая-то доля сбывается, хотя в коверканном виде…
Василий Васильевич умолк, только беззвучно шевелил губами, пережёвывая какие-то мысли. Прошла минута.
– Вот! – вскричал Розанов, воздев палец. – Закончил Боря свою повесть – не пойдут хлысты в «революцию». То есть может и пойдут, но не всей массой, а так – поодиночке, скромненько, бочком. Фабула – не сбудется. Напечатанная книга послужит как бы заглушкой от реального воплощения изложенного под обложкой. А брось Боря текст на половине – жди огненных радений в российских городах и весях.
– К