Замела метель тропинки

      С облетевшею листвой,

      Зазвенели тихо льдинки

      Под неосторожною ногой.

      Что вокруг, не сон ли это?

      Все блистает, все горит,

      И кругом так много света,

      И душа уж не болит.

      Даже воздух неподвижен,

      В этом царствии Зимы,

      Так торжественно величен

      Сей приход ее красы.

      Разошлась Зима, разгулялася,

      Накроила, намела,

      В шубы белы нарядилася,

      Хороводы завела.

      Вмиг укутала в шали белые

      Ели, ивушки, дома,

      Остудила воды быстрые,

      Снегом речку замела.

      Разукрасила все узорами,

      Расстелилася ковром,

      И январскими морозами

      Застудила все кругом.

      Мне тигрицу, что мягко крадется

      По сухим листьям, тихо упавшим,

      Не увидеть – она не вернется,

      Плачь, так глупо ее потерявший.

      Пусть туман, как завесой, закроет

      Боль и радость, любовь и печали,

      Первый снег все следы эти скроет,

      Птицы в небе «прощай» прокричали.

      Ну а я все ищу, все надеюсь,

      В шуме ветра и в шорохе листьев

      Ту, с которой я все-таки встречусь,

      Безысходности гарь с души счистив.

      Мысли, мысли, откуда вы, мысли,

      Над моею несчастной главой,

      Мои чувства молочно прокисли,

      И оскомина душит собой.

      Мне ль не чувствовать вкуса отравы,

      Мне ль не плакать над горькой строкой,

      Ах, Наталья, вы все-таки правы,

      Вот про этого, с рваной душой…

      Мысли, мысли, зачем же вы, мысли,

      Заставляете думать, терпеть,

      Без мелодии струны провисли,

      И на них не сыграть и не спеть.

      Думы, думы, заблудшие думы,

      Ни начала, ни края у вас,

      И мечусь я меж вами, безумный,

      Вы и в прошлом моем, и сейчас.

      Ветер горький, пропахший полынью,

      Имя тихо шептал и забылся,

      Перепутал все буквы и с ленью

      В небесах сине-серых укрылся.

      Я пытался сложить имя снова,

      Но оно рассыпалось дождями,

      Словно скинув земные оковы,

      Разметалось страданье горстями.

      Нечто крепко держало у края,

      Перетерлось о выступ сознанья,

      От испуга взметнулась вдруг стая

      Чувств, что создало мирозданье.

      Я уже не вернусь – я не прежний,

      Обделен безграничным терпеньем…

      Улетел эльф, не вынес усердий,

      Оказался, увы, он последним.

      Вот так же я хотел уснуть,

      Как лист, сорвавшийся и павший,

      Чтоб ветер мне шептал: «Забудь!

      Не жди ее, мой друг уставший".

      А я ответил ветру: «Не смогу»!

      К дождю я обратился: «Плачь,