Мария Семеновна ложится и закрывает глаза, Иван Петрович и Леонид Борисович продолжают партию в шахматы.

      Леонид Борисович. Будущее они пошли делать! Сопляки, нравственные уроды! Будущее…

      Иван Петрович. Вот, поганцы! Я сам постоянно с ними воюю.

      Леонид Борисович. Надо будет папаше его выговор сделать: куда он смотрит? Ну ладно, нас не уважает, но он же в тюрьму загремит с такими взглядами. Хотя, с другой стороны, там ему рога-то пообломают.

      Иван Петрович. Во-во, надо было не отмазывать от армии: там не хуже обламывают.

      Леонид Борисович. Вот мудозвоны: все настроение испортили!

      Иван Петрович. Не бери в голову, Борисыч.

      Леонид Борисович (швыряя в сердцах шахматные фигуры). Тьфу, вашу мать! Сволочи! Такое настроение с утра было хорошее ― и все испохабили!

      Иван Петрович (шепотом). Не дербалызнуть ли нам, а? А то у меня тоже нервы разыгрались…

      Леонид Борисович (оглядываясь на Марию Семеновну). У нас там осталось что-нибудь?

      Иван Петрович. Должно остаться…

      Иван Петрович уходит на кухню, возвращается, пряча за спиной бутылку и рюмки. Разливает ― и они быстро, глядя на спящую Марию Семеновну, выпивают.

      Леонид Борисович. Маша, а не похлебать ли и нам супчика?

      Мария Семеновна встает, бредет на кухню. Иван Петрович и Леонид Борисович выпивают еще по рюмке и прячут бутылку за диван. Возвращается Мария Семеновна, сначала с одной тарелкой, потом с другой.

      Леонид Борисович. Садись, Маша, тоже поешь ― тебе сейчас надо хорошо питаться.

      Мария Семеновна (садится к столу). Я ничего не хочу, так посижу.

      Леонид Борисович. Вот жизнь пошла: всякая шушера будет мне свои правила диктовать! Да за такие воззрения в наше время голову бы открутили!

      Мария Семеновна. Вы бы, Леонид Борисович, как бывший преподаватель научного коммунизма…

      Леонид Борисович. Завкафедрой научного коммунизма, а потом ― общественных дисциплин.

      Мария Семеновна. Тем более ― завкафедрой… Вы бы им по-научному объяснили, что так нельзя.

      Леонид Борисович. А я что не пытался объяснить? Только они не слушают, так как у них в ушах идеологические пробки…

      Иван Петрович. Что у них в ушах?

      Леонид Борисович. Пробки, идеологические, которые мешают услышать чужое мнение.

      Иван Петрович. Не в ушах у них, а в мозгах! Им бы хорошая порка не помешала, чтобы выбить эту ахинею из головы.

      Мария Семеновна. Это все Антон мутит, вот нашел себе друга! Сам-то он бесхарактерный ─ идет на поводу у других.

      Иван Петрович. Такой же слизняк, как его папаша…

      Леонид Борисович. Да, вся зараза от него, это видно. Игорь только подголосок: поет с его голоса.

      Мария