Мифы о восстании декабристов: Правда о 14 декабря 1825 года. Владимир Андреевич Брюханов
Читать онлайн книгу.
к справедливости и порядку, почел одной из первейших забот изменение закона о престолонаследии: отныне трон наследовался в первую очередь ближайшим потомком царя по мужской линии – при соответствующих ограничениях относительно его вероисповедания (допускалось только православие); позже появились и некоторые другие – к этому мы будем неоднократно возвращаться.
Лишь ненадолго Павел I встряхнул Русь, начав недвусмысленное наступление против анахронизма дворянских прав – и кое-чего добился: новорожденных дворян, например, перестали записывать на службу, тогда как раньше каждый пятнадцати- или шестнадцатилетний недоросль мог получить, впервые заявившись в полк, сразу чин капитана или майора – с учетом выслуги лет!
Занялся он и улучшением положения крестьян.
Указ об ограничении барщины тремя днями в неделю произвел сильное впечатление, хотя соблюдался затем весьма относительно. Занялся Павел и проблемой землеустройства крестьян.
Нормой XVIII века, при трехпольной системе пахотного земледелия – прогрессивной в то время, проверенной и в России, и за границей, для индивидуального крестьянского хозяйства устанавливалось 18 десятин пашни: три поля по шесть десятин. Всего же крестьянскому хозяйству (с учетом усадьбы, подсобных помещений и возможности выпаса скота) нужно было больше земли – приблизительно 35 десятин.
Павел I задумал грандиозную аграрную реформу: он решил обеспечить всех государственных крестьян скромной нормой – пятнадцатью десятинами пашни на каждое хозяйство. Подготовительные работы привели к полному конфузу: выяснилось, что даже 8-десятинной нормой обеспечить их невозможно – так изменилось соотношение между численностью крестьян и площадью государственных земель (помимо частновладельческих!), доступных для использования в земледелии.
Результаты приобрели чисто академическое значение: реформаторская деятельность Павла была вскоре жестоко пресечена: дворяне быстро и весьма исчерпывающим образом укротили дальнейшие устремления несостоявшегося великого рефрматора, изгадив даже память о нем множеством низкопробных анекдотов!
Оставшись после 1796 года только наследником престола, Александр стал искать уважительный повод пересмотреть собственное решение отречься от власти.
В его письме к его воспитателю – швейцарцу Ф. С. де Лагарпу, написанном 27 сентября 1797 года, звучат совершенно иные ноты: «Мне думалось, что если когда нибудь придет и мой черед царствовать, то, вместо того, чтобы покинуть родину, я сделаю несравненно лучше, поработав над дарованием ей свободы… Мне кажется, что это было бы лучшим видом революции, так как она была бы произведена законною властью, которая перестала бы существовать, как только конституция была бы закончена и нация избрала бы своих представителей… Когда придет мой черед, нужно будет стараться создать, само собою разумеется постепенно, народное представительство, которое, направляемое к тому, составило бы свободную конституцию, после