Русские эротические сказы. Игорь Алексеевич Гергенрёдер
Читать онлайн книгу.
с вами время терять! Враг, может, из ульев колхозный мёд крадёт, отдаляет, сволочь, коммунизм». А Антипушка: «Отдаляет, ой, отдаляет! Правильно чует твоё сердце, Филимоновна, медовую недостачу. Оттого, поди, и телу-то томно?» А и как не томно? Конечно: одна мысль – коммунизм.
«Вот-вот, по мёду страдание каково, – Антипушка ей, – и должны мы это сделать ради коммунизма!»
«Да что, милый?»
«Э-э, Филимоновна! Ты едешь ульи проверять? А главный-то улей у тебя проверен?»
«Не знаю…»
«Ну-ну, зато ты и Незнаниха! А ну-кось, скидай с себя…»
«Вы спятили, товарищ?»
Тут Антипушка построжал: «Где твоя суровость, Филимоновна, коли боишься быть бесстрашно голой ради коммунизма? Зато и рыщет враг не пойман, что ты даже главного улья не знаешь. Не укажу тебе врага-лазутчика!»
Зоя-то: «Необходимо указать, товарищ!» Топчется – ну, он её вмиг разул, стянул галифе. Трогает рукой её чувствительность, касается нежно навздрючь-копытца. Вот он и главный улей непроверенный – мёдом полнёхонек. А вот лазутчик – и показывает свой оголовок: вишь, воспрянул! Так перед ульем и выперся весь: бери его голыми руками, врага.
А Зоя: «Ох, и тёмен же ты! Я думала, действительного лазутчика укажешь, а не шутки шутить».
«Я тёмный, а за коммунизм болею, – Антипушка ей говорит и оборачивается к голой девушке. – Коли ты, Филимоновна, хорошей боли душевной не знаешь и знать не хочешь, мы с Настенькой лазутчика в улей заманим, уваляем в меду. Не пожалеем себя, а силы его лишим. Только тогда и будут понятны, кто колхозное, сладкое-то крадут… Все наши станут».
И прилагает Настеньку на ласковую травку, на бережок, холит ей рукой навздрючь-копытце: мани, мол, улей-колхозничек, проказливого лазутчика. А Зоя, в одной гимнастёрке, голыми балабончиками прыгучими по травушке ёрзает. «Стойте! Чей улей главный?» – «Твой, Филимоновна». – «Как же, товарищ, ты думаешь поймать врага, если сам изменяешь нашему делу?!» Антипушка руками и развёл: «Ты же, Филимоновна, жалеешь себя…»
«Ишь ты! Что тебе дороже – колхозный мёд или бабье ломанье? Посажу подлеца!»
Ну, коли так… за то сесть, что не засадил – без совести надо быть! И отходит от Настеньки, обнимает Зою, балабончики гладит ядрёные, хочет её нежно положить на травушку.
Она: «И всё ж таки не знаю! Не тёмное ли делаем?» Ну, Незнаниха! «А ты возьми крепко лазутчика – может, узнаешь».
Вот она взяла его ручкой, пожимает.
«Ну, узнала чего-нибудь, моя хорошая Филимоновна?»
«Да вроде чего-то узнаю. И выпустить жалко, и впустить – сомнительно. Действительно ли ловим врага? Не дать бы партейной ошибки. А ты гладь, что гладил, гладь…»
Тут Настенька привскочила, голенькая. Погладить-де и после можно, а пока надо беззаветно отдать себя на поимку лазутчика! Что без толку держать? Чай, не безмен, а ты не продавщица. И из Зоиной ручки отняла, развёртывает Антипушку к себе, пошлёпывает его по заду: «Мы лазутчика обманем, на медок его заманим. Вишь, сторожа пьяны, сладенька без охраны. На-кось! На-кось!»
Зоя