На перекрестье дорог, на перепутье времен. Галина Тер-Микаэлян
Читать онлайн книгу.
ответил он, – они могут уехать в Тифлис, могут отправиться в Астрахань к твоему брату Араму. Сестра матери Ибрагима всегда ненавидела Вали-агу, она спрятала украшения умирающей сестры, а теперь отдала Ибрагиму, он унес их с собой. Сатеник тоже получит от нас приданое. У них будут деньги, чтобы начать в России свое дело. А ты, Анаит, если не хочешь беды на наш дом, никогда не гневи Бога, не говори нашим детям того, что сказала сегодня Гайку.
Повернувшись, Багдасар вышел. Опустив голову, Анаит горько рыдала, Нур сидела неподвижно, и лицо у нее было каменным.
Глава двенадцатая. Султан Махмуд. Чаепитие у Эсмы-султан
Дворец Топкапы, 1821 год (1236 год лунной хиджры, месяц джумад-аль-ахира)
Султан Махмуд чувствовал себя отвратительно, уже несколько дней его мучили боли под ложечкой, тупо отдающие в правый бок.
«Все от постоянных тревог, – с отвращением глотая прописанную придворным врачом настойку, думал он, – была бы жива мама…»
Уже четвертую весну рядом с ним не было матери, и за время, прошедшее со дня ее смерти здоровье его сильно ухудшилось. Не то чтобы султан, взрослый мужчина и могущественный повелитель Османской империи, нуждался в материнской заботе, но никто, кроме прекрасной Накшидиль, не мог ласковым прикосновением руки отогнать терзавшие его тяжелые мысли, мудрым словом успокоить грызущую тревогу.
Аллах насылал на земли османов беду за бедой. Опытный военачальник Хуршид-паша до сих пор не сумел одолеть непокорного пашу Янины. Время шло, янинский паша Али Тебелен успешно сопротивлялся, и этим не преминули воспользоваться мятежники Румелии – перебравшись из России в Молдавию, русский офицер и грек по национальности Александр Ипсиланти поднял восстание. Правда, русский император Александр сразу же открестился от Ипсиланти, но Махмуд не уверен был в его искренности – возможно, русские только и ждут, когда он введет войска для подавления восставших, чтобы, пользуясь предлогом, объявить войну.
Конечно, война с русскими неминуема, но не теперь – османская армия в ее нынешнем состоянии не в силах была воевать с русскими. По ночам, морщась от боли и ворочаясь с боку на бок, султан с горечью думал:
«За столько лет я так и не смог продолжить реформы, начатые дорогим моим кузеном Селимом, ибо на пути у меня, как стена, стоят янычары. Страшная сила, с которой я не могу справиться. Пока еще не могу! И сейчас мне опять нужно найти деньги, чтобы заплатить им»
При мысли о янычарах, Махмуд холодел от ненависти, вспоминая страшные дни бунта, во время которого был свергнут его любимый кузен Селим, и оба они – Махмуд и Селим – стали заложниками нового султана Мустафы Четвертого. Единокровного брата Махмуда. И когда верный Байракрат привел в Константинополь войска, чтобы освободить Селима, тот прекрасно сознавал, что палачи опередят спасителей.
«Мне не выйти из Топкапы живым, – тайно написал он Накшидиль, – торопитесь, спрячьте Махмуда»
Записку передала верная калфа (служанка в гареме)