Мы бесконечно одиноки,

      хоть и находимся в семье.

      Ведь наши помыслы высоки,

      нам говорят: «Гуд-бай месье!»

      Их не влекут порывы страсти,

      стиха – сплетений – частокол.

      Они в обыденности власти,

      вкололи дремлющий укол.

      Что я пишу они не знают,

      ведь не читают, а бранят.

      Бездельником вон величают,

      но не перечу, пусть звонят.

      А мне бы к ней, любимой Музе,

      она богиня всех страстей.

      Поманит, приползу на пузе,

      к любимой женщине своей.

      Она стихи мои читает,

      советы дельные даёт.

      Ошибки быстро исправляет,

      а денег вовсе не берёт.

      Пишу я ей стихи и прозу,

      она ведущая Звезда.

      Лишь взглядом отведёт угрозу

      и не покинет никогда.

      Мы бесконечно одиноки,

      хоть и находимся в семье.

      Коль мои помыслы высоки…

      Скажу себе: «Гуд-бай месье!»

      В лучах всевидящего ока,

      рождён был на Земле поэт.

      Не оторвавшись от истока,

      прожить он мог бы сотню лет.

      Но увела его судьбина,

      вдаль неизведанным маня.

      Его лепила жизни глина,

      а Бог бы создал за три дня.

      Стихи верстал, как траву косит,

      любил идти всегда на свет.

      Судьба его в неволю бросит,

      а он ей, о любви, в ответ.

      Он покорял не раз вершины,

      служебных точек, мастерства.

      Удаче лживой корчил мины,

      творил дела из волшебства.

      Играл любовью, как картёжник,

      сражая женские сердца.

      В любви конечно был художник,

      пейзаж меняя без конца.

      Он не достиг ещё вершины,

      для сотворения стихов.

      Но вирши с привкусом малины,

      он раздавать уже готов.

      О сколько было посвящений,

      имён, написанных в стихах.

      У каждой не было сомнений,

      что он уже в её руках.

      Но ускользал он вольной птахой,

      струился вольным ручейком.

      Не зависал над жизни плахой:

      «Я больше с вами не знаком!»

      И так порхал от ветки к ветке,

      всем по пути стихи даря.

      Внезапно оказался в клетке,

      своим стихам благодаря.

      Ах – это первое апреля,

      подкралось,