Покорно возле ног Зимы ложится

      Метелица – степная кружевница,

      Взбивает пух искристый на сугробах

      Для высшей коронованной особы.

      До блеска чистит туфельки поземкой.

      Всё для неё, Зимы – натуры тонкой.

      А та в слезах капризно топнет ножкой—

      И снега нет, растаяли дорожки.

      Грустит Зима, повсюду грязь и слякоть.

      А нечего капризничать и плакать!

      Родина моя, люблю тебя,

      Как любит мать дитя!

      Люблю тебя, не знаю сам, за что?

      Наверное, за твои бескрайние просторы,

      За свежий воздух и волшебный небосвод,

      За зимний лес, который как из сказки,

      За ту берёзку в деревушке за окном,

      За тот чудесный вечерок на сеновале,

      За крики ранних петухов.

      Как мать дитя,

      Россия я люблю тебя!

      Мой город в золотистой лунной дали

      Не серебром, а золотом объят.

      И нет на нем морозно-снежной шали,

      А огоньки заманчиво горят.

      Пройдусь по тихой набережной длинной,

      Луна коснется моего плеча.

      И вспомню, как беспечно и невинно,

      Мы здесь гулять любили, Ты и Я!

      Как от мороза, потирая щеки,

      Под хруст заснеженного декабря

      Два человечка, став не одиноки,

      По улочкам шагали Ты и Я!

      Мой город весь в огнях очарованья,

      Последний лист летит с календаря.

      Останутся надежды и желанья,

      В том городе, в котором Ты и Я!

      Провожали друзей за закаты,

      За границы седых облаков,

      Тех, кого потеряли когда-то,

      Чьих уже не услышим шагов.

      Души их, словно пух тополиный,

      Поднимаются в вечную даль,

      И уносится клин журавлиный,

      Оставляя в наследство печаль.

      Чувства их, словно волны морские,

      Отштормили и с небом слились,

      Расплескались надежды мирские

      О борта под названием жизнь.

      Их мечты прорастают корнями

      В нашей памяти из под пера.

      Добрым словом помянем с друзьями

      И споём от души у костра.

      Летят снежинки, пухом накрывают

      Наш бренный мир, погрязший в суете.

      Возможно