Детство пролетает глупо, юность проходит бессмысленно. Скитаетесь годами в поисках себя, меняете круг общения, привычки, работу, падаете духом… А потом вдруг резко все меняется: вы счастливы, влюблены, жизнь окрашивается яркими цветами, мир вокруг дарит все, что пожелаете, и кажется – больше уж и нечего желать. С вами такое случалось?

      Меня зовут Иван Иванович Петров. Довольно распространенная комбинация имени, фамилии и отчества, и в то же время настолько приевшаяся, что когда я представляюсь, люди думают, что я выдумал ее из головы, скрывая свои настоящие данные. Мне такие сочетания имен и фамилий сразу напоминают американские боевики девяностых, где главным советским шпионом или русским бандитом выступал обязательно какой-нибудь Иван Петров или Петр Иванов. Их имена англоязычные актеры всегда произносили с характерным акцентом: «Иувян Пэтрофф», – что я находил весьма забавным. Думаю, наш акцент при немецком произношении в старых военных фильмах для носителей языка звучал также нелепо, хотя, вряд ли они их смотрели. Впрочем, я отвлекся, ведь совсем не этими мыслями хотел поделиться с вами.

      Я родился и вырос в маленьком городке Ленинградской области, неподалеку от Северной столицы. В семье я был единственным ребенком. Родители мои – советские инженеры, зарабатывали немного, как все, и проживали в коммунальной квартире, где занимали всего одну комнату. Первые шесть лет моей жизни прошли в той самой коммуналке. То время я практически не запомнил. В обрывках памяти отложился вид грязного облупленного паркета и ободранных пожелтевших обоев. Еще помню пьяных соседей, их матерную ругань, отвратно пахнущие пепельницы и развешанное по всем углам белье. Все это в юном возрасте не мешало быть счастливым, ведь родители были рядом, в комнате для меня всегда были игрушки, а на Новый год наряжалась елка.

      Особенно мне запомнились «чистые субботы» – так называли их родители. В такие дни с утра до вечера отец и мать занимались стиркой белья, а также капитальной уборкой комнаты. В коммуналке не было места для стиральной машины, поэтому стирали в тазах. С другими жильцами коммуналки родители каждый месяц согласовывали график уборки общих помещений и использования ванной комнаты для стирки, но договоренности эти зачастую не соблюдались. Мама часто ругалась с соседями по этому поводу, а отец же, напротив, старался сохранять нейтралитет, избегая острых конфронтаций. Он всегда пытался убедить маму в том, что свои права отстаивать, определенно, необходимо, но не нужно все доводить до состояния вражды, в ходе которой соседи будут подкидывать мусор в нашу кастрюлю с супом или устраивать еще какие-нибудь гадости, – на это они вполне были способны.