Когда полковник вышел из своего бунгало, возле клетки уже собрался весь отряд, за исключением двух дежуривших на караульных вышках бойцов и лейтенанта Джима Пирса, который никогда не учувствовал в подобных событиях.

      Обнаженные пленники стояли на коленях в окружении раззадоренной толпы. Смех и пошлые реплики заглушали мольбы о пощаде, которые без остановки повторял Барак Бальде.

      – Don't. Please don't do it…¹²

      – Смотрите, обезьяна от страха человеческий язык выучила.

      – Отрежь ему ухо! Может он еще и побелеет.

      – Отличная идея! Дадим им шанс.

      Раздавались возгласы больше похожие на звуки, издаваемые стаей гиен.

      Гитлер, изнемогая от нетерпения поскорей приступить к зверствам, кружил вокруг Лоуиса и Бальде, перебрасывая из руки в руку свой любимый охотничий нож.

      – Давайте быстрей определяться! – приговаривал он.

      Тед Майлз раздал сослуживцам по сигарете и одному кубику рафинированного сахара. Затем приказал Бальде держать в зубах сигарету, а Лоуису кубик сахара.

      – Друзья, голосуем, – снял он кепку и снова стал обходить пьяную свору солдат, – кто же будет съеден? Может быть плакса? Активнее! Не то сейчас Гитлер съест их обоих.

      Когда Майлз высыпал содержимое кепки на землю и пересчитал сигареты и сахар, оказалось, что их поровну.

      – Мать вашу! У нас нет победителя! – крикнул он громко, но в то же время радостно, так как все любят как можно дольше сохраняющуюся интригу.

      – Майлз! Ко мне! – прозвучал оглушительный командный голос полковника Трея.

      Шум топы одномоментно утих. Даже Гитлер застыл возле своих потенциальных жертв, скривив гримасу ребёнка, переживавшего, что его не пустят на аттракцион, в очереди на который он отстоял два часа.

      Надев кепку и вытянувшись в струну, Тед Майлз быстрым шагом направился к командиру. А тишина воцарилась такая, что слышался лишь плач Барака Бальде.

      – Don't. Please don't do it…¹³, – выпала из его дрожащих губ, намокшая от пота и слез сигарета.

      Глава 3

      Мильнер проснулся в своей квартире около девяти часов утра.

      – Как же голова раскалывается, – простонал он, вставая с кровати.

      Обычно после перепоя он принимал какое-нибудь обезболивающее и почти никогда не похмелялся. Но в этот раз вторым пунктом назначения после туалета стал холодильник, из которого он достал банку пива. Его мутило от запаха алкоголя, но тем не менее для приближения эффекта облегчения Мильнер осушил её в несколько больших глотков. Затем смятую в руке опустевшую жестяную тару бросил в мусорную корзину и отправился в ванную комнату.

      – Новый день – новая жизнь! – похлопал он себя ладонями по щекам, будто готовящийся выйти на ринг перед боем боксер.

      Освежившись прохладным душем, Брюс вернулся за очередной порцией антипохмелина, но теперь, вскрыв банку, он сделал всего один глоток.

      В отличие