Проснешься без какой-то части важной.

      Туман. Хирург тихонько шепчет в ухо:

      «Подумаешь, лишь часть – не так уж страшно…

      А мог бы умереть в треклятых муках…».

      А может для тебя милее смерть,

      Чем жизнь без этой части наблюдать?

      И чувствуешь ее, сейчас и здесь,

      Под самым одеялом эту часть.

      Наверно покромсают до колена.

      И, где-то в хирургической курильне,

      Хи-хикают хирурги дымом в стены.

      Они тебе и голову отнимут.

      Могли бы. Но они отнимут то,

      Что будешь с сожаленьем вспоминать…

      Хирурги-ниндзя в белых кимоно,

      Обученные только отрезать.

      Дождь наконец-то.

      И толи асфальт

      Так перегрет, что

      Шипенье на альт.

      Толи на альте

      Звучит, как гудёж,

      Капля за каплей

      По улицам дождь.

      Пар или брызги —

      Уже не понять.

      Слышится визг, вспо-

      минается мать.

      Матерным словом —

      Не маминым. Нет.

      Не был готовым

      К дождю белый свет.

      Месяц Сахары —

      С-под крана вода

      Теплая. Бары

      Допиты до дна.

      Столь долгожданный,

      И все же, и все ж,

      Дождик желанный —

      Не вовремя.

      Дождь.

      Не черное просто,

      А черное-иссиня

      Небо повисло.

      И тучи в наростах

      Пренизкие-низкие

      К темечку близко.

      И тучные складки,

      В которых нечаянно

      Здания тают.

      Но нету осадков.

      Дождей до отчаянья

      Ждет мирозданье.

      Чечетку били по экранам,

      Скакали пальцы по смартфонам

      Со звуком клацающим рано

      С утра в метро по всем вагонам.

      И стук колес за этим звуком

      Услышать было невозможно.

      Печатались-читались буквы.

      По делу и неосторожно.

      Казалась очень неуместной

      В моих руках простая книжка.

      А это даже чем-то лестно,

      Когда