Маленький ныряльщик. Сергей Калашников
Читать онлайн книгу.
и добавляю: – Динамиттт!!!
Признаки разума возвращаются на искаженное яростью лицо. Кажется, ребятам рассказывали о чем-то подобном там… где они учились.
Беру мальчика под локоток, осторожно разворачиваю, и мы на цыпочках покидаем помещение. Медленно крадемся в сторону нужника и, едва до наших ноздрей доносятся соответствующие запахи, отпускаю конвоируемого. Кажется, он понял, что мы на верном пути, и полагает, что далее справится без посторонней помощи.
Не, ну я сражен наповал. Мичман Снегирев уже спешит мне навстречу:
– Петр Семенович! Простите великодушно! Он от берега прошел, а Тычкин не посмел остановить офицера.
– Не волнуйтесь, Роман Евгеньевич! Их светлость не успели убиться. Надеюсь, вы не поспешили наказать Колюньку?
– Признаться, не до того было.
– Вот и хорошо, вот и славно. – Знаю я цену этим… уродам. А что матросик-первогодок не посмел остановить расфуфыренное благородие, так не понял еще толком, за что накажут, а за что чарку поднесут. – Похвалите, что сразу побег докладать, а за то, что не остановил, пожури ласково, без мордобоя. Вот и будет матросику наука.
Смотрю, как Снегирев несется к посту оцепления и… меня отпускает. Не мальчик ведь я уже. Волнуюсь. А мне еще крышку крепить.
– Ты, сын блудливой ослицы и… и… вшивого гиппопотама! Тебе было сказано никого не пускать, значит, хоть император, хоть мать родная – умри, но останови. Шкуру спущу с подлеца! Впрочем, молодец, что доложил, но бежал, как беременный таракан. Марш на пост! Да не туда, бестолочь, к сортиру! Нурина держи, пока господин юнкер не разрешит снять оцепление.
Как вы уже поняли, юнкер – это ваш покорный слуга. Так нынче называют флотских вольнонаемных… пардон, вольноопределяющихся. Ну для занятия офицерской должности оснований у меня нет, а возраст давно непризывной. Но и находиться в этих местах, не нося формы военнослужащего, крайне неудобно. Я ведь ясно сказал Макарову, что категорически намерен воевать, вот он и похлопотал, чтобы все оформили соответственно.
Как я сюда попал? А как только лег снег, прибыла за мной группа товарищей, под руководством как раз мичмана Снегирева. Письмо от Степана Осиповича привезли и забрали меня вместе с лодкой и всеми причиндалами к самому Черному морю. Товарищи, как вы понимаете, были нижними чинами. Причем не юноши, а люди с понятием. Уж больно складно все у них получалось. Пока я выправлял у Ильи Николаевича бумагу, характеризовавшую меня с положительной стороны как добросовестного и прилежного учителя математики, они, считай, все упаковали.
В последний вечер в трактире впервые прозвучали «Триста лет кукушечка», «На маленьком плоту», и Варвара оторвалась: «Сильная, смелая, как лебедь белая, я становлюсь на крыло». Тут мичман и погиб. Видел я, как затрясло сердешного. А как к ногам падал – это без меня было. Но уверен, что без этого не обошлось. За завтраком молодые люди поглядывали друг на друга с выражением. С каким? Будто не знаете?! Они сейчас состоят в переписке. Ну да не о юных голубках речь. Завтра у меня непростой день, а динамит