Кумач надорванный. Роман о конце перестройки. Игорь Бойков
Читать онлайн книгу.
но заинтригованные девичьи лица. Деревенские улицы вечерами были неосвещены, лишь по голосам или огонькам сигарет можно было распознать на них человека. Серёгин оставался неприметен и тих, лишь беззвучно хохотал в закушенный кулак.
Спустя пару дней он вместе с Витькой Медведевым, парнем одарённым, но задиристым и лихим, раздобыл где-то длинные крепкие шесты. Распилив их и наскоро вдвоём переделав в две пары ходуль, ночью, уже к полуночи, они подкрались к дому, в котором квартировала отличница-староста. В доме спали, свет всюду был потушен.
– Улеглись. Точно, – Медведев возбуждённо переминался, точно невыезженный конь, подпихнул Серёгина в плечо. – Ну, Ржавый…
Парни накинули на себя тайком прихваченные у квартирных хозяев белые простыни и, запрыгнув на ходули, подковыляли к двум выходящим на улицу окнам – они отчего-то предположили, что староста спит как раз в этой комнате. Оказавшись прямо напротив окон, они зажгли керосиновые лампы и, прикрыв их полами простыней на уровне груди – так, чтобы со стороны казалось, будто высоченные фигуры в белых одеяниях светятся сами собой, изнутри – принялись елозить пальцами по стеклу и надсадно подвывать в два голоса.
Однако вместо бледной, испуганно таращащей глаза отличницы в распахнувшемся окне возник разъярённый хозяин дома.
– Охренели!? – гаркнул он. – Да я сейчас ваши палки вместе с ногами переломаю!
И, высунув ручищу, ухватил Серёгина за укрытый простынёй локоть.
– Поди сюда, шутничок!
Серёгин рванулся, слетел с ходуль. Лампа, вылетев из его рук, задребезжала о стену. Потёки керосина занялись рыжеватым пламенем. Оно, чадя, зазмеилось по деревянной стене вверх, к окну.
– Т-т-твою мать! – зарычал мужик вне себя, перемахивая грузным телом через подоконник.
Сорвав с себя майку, он принялся остервенело хлопать ею по горящей стене.
– Настюха! Воду тащи! Живей! – кричал он кому-то в окно.
Во всполошенном доме всё голосило и металось, хлопали двери, громыхали падающие на пол табуреты и лавки. В соседнем дворе взорвался лаем цепной пёс.
Серёгин и Медведев, сами вусмерть напуганные, неслись по улице прочь, бросив у дома и простыни и ходули. Но пробежав сотню шагов, Медведев вдруг попал ногой в рытвину и свалился ничком.
– Ох, ты… – захрипел он, приподнимаясь на локтях и болезненно запрокидывая голову.
– Вставай! Ну! Собаку на нас спустили, – тормошил его Серёгин, ежесекундно озираясь назад.
Ему действительно мерещилось, что пёс сорвался с цепи.
Медведев, кряхтя и ругаясь, поднялся, задул сквозь разодранную ткань рукава на оголённый, влажно окровавленный на ощупь локоть.
– Ну!
Припадая на ногу, он затрусил за Серёгиным, вслед за ним свернул в какой-то закоулок, полез в щель между дровяными сараями. Дыша горячими, высохшими ртами, оба затаились, вслушиваясь в уже утихающий на улице шум.
– Сильно покорябался? – спросил Серёгин, продышав.
Медведев,