Бутырский ангел. Тюрьма и воля. Борис Земцов
Читать онлайн книгу.он интересовался исключительно по оставшейся с воли привычке, и никаких планов о побеге не вынашивал.
Уже потом, в зоне, Олег понял, что только чудом не обернулась для него та ситуация «полосой»[11] и особой отметкой в личном деле – «склонность к побегу».
С такой отметкой в лагере строгого режима, где жизнь и без того не сахар, проблем прибавилось бы: назойливое внимание оперчасти, регулярные проверки – лишнее беспокойство, лишнее унижение.
В принципе, часы в тюрьме арестанту и не нужны. Потому что хлопоты на тему «куда спешить, куда опоздать» здесь исключение. Завтрак, обед, ужин – привезут. На встречу со следователем, с адвокатом (редкая роскошь для небогатых, в основном, постояльцев), с родственниками (если таковые есть, и если свидание с ними разрешил следователь) – позовут. Грохот открываемого «кормяка»[12] здесь сродни ударам курантов. Потому как через этот «кормяк» вся информация и поступает. И про привезённую казённую пищу. И про всякое грядущее перемещение арестанта по тюремному пространству.
Ещё один аргумент обоснования ненужности часов в тюрьме – почти отсутствующая разница между заведённым здесь дневным и ночным распорядком жизни.
Что день – что ночь! В общей хате – всё едино: горит свет, работает телевизор (если таковой имеется), стоит ровный гул арестантского быта (кто-то стирает, кто-то разговаривает, кто-то чифирит). Порою «движухи»[13] ночью даже больше, чем днём. Потому как ночью и «дорога»[14] работает, по ней грузы[15] разгоняются, малявы[16] гуляют, а то и прогон[17] грянет, который полагается сразу же вслух для всей хаты зачитать.
В тюрьме не только день с ночью, но и будние дни с выходными, рабочие дни с праздниками спутать запросто.
Потому что ничем, абсолютно ничем друг от друга эти дни не отличаются. Всё одним цветом. Всё с одним запахом. Всё в одну заунывную череду. Вот и казалось Олегу тогда, что никакого времени там не было, не присутствовало, не существовало. Соответственно, никаких часов, никаких циферблатов со стрелками даже представить не получалось. Зато часто казалось, что где-то рядом качался маятник, тяжёлый, как язык церковного колокола, и этот маятник без конца повторял: «твой срок…», «твой срок…», «твой… срок…».
Много раз от бывалых, от уже сидевших слышал Олег не без бравады произносимое: «Скорей бы суд, да в зону! На зоне движухи больше, там время летит…».
Дождался и он суда, лихо отвесившего ему шесть лет строгого режима. Мог бы и больше, но мог бы и меньше, потому как на суде там про нож в руке Олега через слово повторялось, а про обрезки арматуры (гранёная «шестёрочка», легко любую кость ломающая) в руках у каждого рэкетёра никто и не вспомнил.
Добрался он и до зоны.
Верно, и пространства, и воздуха здесь было больше, и какое-то, почти свободное, перемещение (барак – столовая – промка[18]) допускалось, только ощущение времени к норме не вернулось. И это несмотря на то, что часы носить здесь не запрещалось.
В первой же посылке получил Олег Пронин
11
Полоса (тюремн.) – полоса на личном деле, на прикроватной табличке и т. д. Полосой отмечают арестантов, поведение которых требует особого контроля (склонных к побегу, к суициду, к организации массовых беспорядков и т. д.).
12
Кормяк (тюремн.) – окошко в железной двери тюремной камеры с откидывающейся полкой. Через него выдаётся пища, передаются письма, содержимое посылок и т. д.
13
Движуха (жарг.) – движение, цепь изменений и событий.
14
Дорога (тюремн.) – система межкамерной верёвочной связи в тюрьме, по которой передаются записки, сигареты, чай, продукты, иногда мобильные телефоны, наркотики и прочие «запреты».
15
Грузы' (тюремн.) – всё то, что передаётся по тюремной дороге.
16
Малявы (тюремн.) – записка, тюремное письмо.
17
Прогон (тюремн.) – директива-инструкция с воли от авторитетов криминального мира, регламентирующая жизнь арестантов.
18
Промка (тюремн.) – часть территории в лагере, где находятся промышленные помещения, куда арестанты выходят на работу.