За те три лета, что я провел в лагере, мне ни разу не приходилось бывать в домике детей Афины.

      Это было серебристого цвета, строгое здание, с затянутыми белоснежными занавесками окнами и вырезанной над дверным проемом маской совы. Ее круглые глаза из оникса, казалось, следили за мной, когда я подходил к шатру.

      – Эй, есть тут кто? – спросил я, осторожно заглядывая внутрь.

      Никто не отозвался. Я сделал еще шаг, и дыхание у меня перехватило. Это место явно было предназначено для смышленых ребятишек. Все койки оказались сдвинутыми к одной стене, как будто отдых и сон имели для здешних обитателей второстепенное значение. Почти все пространство комнаты заполняли рабочие верстаки, какие-то станки, инструменты и оружие. Задняя же часть помещения предназначалась для книг, здесь громоздились целые ворохи старинных свитков, связки книг в потертых переплетах, кучи папок с бумагами. Я увидел даже огромный чертежный кульман, на доске которого были разложены линейки, транспортиры, стояло несколько трехмерных макетов зданий. Огромными старыми военными картами эти ребята оклеили потолок, а полный набор доспехов повесили рядом с окном, и сейчас солнце играло на их блестящей поверхности.

      Аннабет стояла в заднем конце комнаты и рылась в старых пергаментах.

      – Тук, тук, – дурашливым голосом сказал я.

      Она вздрогнула и испуганно обернулась.

      – Ой! А, Перси, привет. Не слышала, как ты вошел.

      – Все нормально?

      Аннабет продолжала хмуро разглядывать свиток, который держала в руках.

      – Понимаешь, пытаюсь кое-что сообразить. Лабиринт, созданный Дедалом, был огромен. Но ни одна из историй, рассказанных о нем, не сходится с другими. Карты, описывающие его, ведут из ниоткуда в никуда.

      Я вспомнил слова Квинтуса, сказанные мне всего минуту назад, о способности лабиринта рассеивать внимание, и подумал, что то, о чем говорит Аннабет, и есть эта самая особенность лабиринта.

      – Разберемся, – бодро пообещал я.

      Аннабет выглядела ужасно: волосы растрепались и как спутанная завеса висели по сторонам ее лица, серые глаза казались почти черными.

      – С семи лет я мечтала провести самостоятельный поиск, – пробормотала она почти про себя.

      – Имей в виду, что ты нацелилась на грандиозную задачку.

      Она бросила на меня благодарный взгляд и тут же снова вернулась к книгам и свиткам, снятым ею с полок.

      – Мне и самой тревожно, Перси. Может, мне не следовало вовлекать тебя в это дело? Как и Тайсона с Гроувером?

      – Эй, ты чего? Мы ж твои друзья. Как мы могли