Сэм стремительный. Пелам Вудхаус
Читать онлайн книгу.
единственной имеющейся у него в распоряжении монетой. А потому он был готов оставить мысль о вельможной щедрости и отправиться дальше, как вдруг вокалист, расправившись с «Ты из девушек тех, кого забывают мужчины», затянул другую популярную балладу под названием «Морякам все равно». И разумеется, желание опровергнуть содержащийся в этих словах поклеп на великое братство, коего он был членом-любителем, заставило Сэма не поскупиться.
Полкроны перешли из кармана в карман.
Сэм пошел дальше. В четверть двенадцатого ночи к востоку от Веллингтон-стрит практически нет ничего, что могло развлечь или заинтересовать прогуливающегося человека, а потому он перешел улицу и повернул на запад. Не успел он пройти и нескольких шагов, как очутился перед ярко освещенной витриной ресторанчика, который, казалось, специализировался на моллюсках. Поверхность за стеклом была вымощена соблазнительнейшими устрицами. Сэм остановился как вкопанный. В устрице, уютно угнездившейся в своей раковине, есть нечто такое, что в часы, когда театры закрываются и Лондон начинает предаваться ночному веселью, действует на благонамеренного человека как зов военной трубы. На Сэма внезапно нахлынула грызущая потребность подкрепиться. Устрицы с ржаным хлебом и чуточкой портера, понял он, явятся достойным завершением восхитительного вечера. Он вытащил бумажник. Пусть завтра это заставит остановить выбор на костюме подешевле, одна из этих банкнот подлежала немедленному размену.
Когда Сэм впоследствии вспоминал этот миг, ему казалось, что он сразу же ощутил, что бумажник как-то странно похудел. Он утратил симпатичную пухлость, словно его сразила долгая изнуряющая лихорадка. У Сэма, когда он открыл его, даже сложилось впечатление, что он совершенно пуст.
Нет, абсолютно пуст он не был. Правда, ни единой банкноты в нем не осталось, но его недра что-то хранили – грязный исписанный карандашом листок. В лучах света, льющихся из ресторанной витрины, Сэм прочел карандашные письмена:
«Дорогой Сэм. Ты, конечно, удивишься, Сэм, узнав, что я занял твои деньги. Дорогой Сэм, я пришлю их назад завтра днем без задержки. Эту гончую никто не обойдет, Сэм, вот я и занял твои деньги.
Надеюсь, это застало тебя в полном благополучии.
Вечно твой,
Сэм взирал на эту изысканную эпистолу разинув рот. На мгновение ее смысл представился ему темным. Особенно из-за «гончей».
Затем в отличие от исчезнувших банкнот память вернулась к нему.
Транспортных средств на улицах поубыло, и недавний рев сменился утробным рокотанием. Словно Лондон, сочувствуя его горю, деликатно понизил свой оглушительный голос. И голос его был до такой степени приглушен, что ушей Сэма вновь достиг голос вокалиста на Веллингтон-стрит, и в песне его зазвучала горькая истина, которая ускользнула от внимания Сэма, когда он в первый раз услышал эту балладу.
– «Морякам все равно, – надрывался вокалист. – Морякам все равно. Это соль в их