Тем не менее на указания Верховного надо было хоть как-то отреагировать. В 6.00 утра 16 августа из штаба 62-й армии докладывали: «Связи с 33 гв., 181, 147, 229 сд установить не удалось. На вызовы по радио не отвечают, при работе на прием не появляются»[38]. К 18.00 17 августа в оперативной сводке № 96 штаба 62-й армии записано: «Из опроса командиров из состава 33-й гв. сд и 147-й сд установлено, что воздействием противника дивизии расколоты на мелкие группы, которые выходят на восточный берег р. Дон». К 20 августа из состава полка 33-й гв. стрелковой дивизии вышли 418 человек, из состава 147-й стрелковой дивизии – 171 человек, 181-й стрелковой дивизии – 28 человек, 229-й стрелковой дивизии – 278 человек[39]. Несколько лучше сохранилась прижатая к Дону 112-я стрелковая дивизия. По данным на 13 августа, дивизия насчитывала 3376 человек личного состава, из них в строевых подразделениях стрелковых полков 1154 человека, остальные входили в специальные части и тылы дивизии. Всего немцами было заявлено о захвате 6-й армией к 11 августа 11 тыс. пленных, 270 уничтоженных танках и 560 орудиях.

      1-я гвардейская армия идет в бой. Возникший вследствие разгрома 62-й армии на правом берегу Дона кризис вынудил советское командование отказаться от первоначального плана ввода в сражение прибывающих резервов. 1-я гвардейская армия, предназначавшаяся Юго-Восточному фронту, теперь должна была пойти в бой на правом берегу Дона. Назначенный командующим 1-й гвардейской армией генерал К.С. Москаленко, успевший прибыть в штаб Юго-Восточного фронта для знакомства с обстановкой, вернулся принимать войска армии в новом районе сосредоточения. В своих мемуарах Москаленко писал: «Была уже ночь, когда я попрощался с А. И. Еременко и Ф. И. Голиковым, а на рассвете машина умчала меня в район ст. Фролово. Где-то там разместился штаб 1-й гвардейской армии. Невдалеке от этой станции,