Кровавый пир. Андрей Зарин
Читать онлайн книгу.
то, – соглашался князь Львов, – намедни на майдане кабак разбили. Пропьют все, грабить станут.
– На стрельцов плохая надежда!
– И не говори! – князь Львов махнул рукою и, понизив голос, сказал: – Крикни Стенька, и сейчас они все к нему.
– То‑то! Скорей бы уж от них!..
Митрополит Иосиф дважды звал к себе воевод и говорил им с укором:
– Доколе еще у нас сия мерзость продлится? Пьянство, блуд, скоморошьи песни! Лики человечьи утратили!
– Пожди, отче, малость. И то спешим! – отвечали они и шли на берег торопить мастеров, которые и без того старались. С раннего утра до позднего вечера стучали топоры, визжали пилы и друг за другом струги спускались на реку и тихо качались на волнах у буя.
Наконец князь Львов пришел к Прозоровскому и весело сказал:
– Ну, княже, все изготовлено! Хоть завтра в путь!
– Вот и ладно! Завтра не завтра, а снаряжать можно начать, – ответил Прозоровский и продолжал: – Недужится мне что‑то сегодня. Съезди ты к ним в стан, княже, да скажи, чтобы грузиться начали. А там и с Богом!
– Я что же? Хоть сейчас!
– И с Богом, князь!
Львов спустился к пристани и на легком струге направился к казацкому стану. Не раз и один, и вдвоем с Прозоровским, и с казаками совершал он эту поездку и всегда, возвращаясь, и пьян был, и подарки вез. И теперь он ехал, посмеиваясь себе в бороду в предвкушении всех удовольствий.
– К атаманскому стругу правь! – приказал он гребцам, когда они подъехали к стану.
На небольшом островке пылали костры и подле них толпились казаки, готовя себе пищу, а на воде вокруг, словно стая птиц, всеми цветами пестрели струги – и большие, парусные, и малые, весельные. Чуточку поодоль от них высился знаменитый» Сокол», на корме которого беспрерывно бражничал Стенька Разин.
И теперь, когда вошел князь Львов, у атамана шел пир горой. На шелковых подушках, откинувшись на такие же подушки, сидела девушка, красоты необыкновенной, дочь злосчастного персидского хана Менеды, которую забрал себе в полюбовницы Стенька Разин.
Сам он сидел подле нее в одной рубахе и портах, на голове его красовалась шапка с алым верхом, а на плечах висела небрежно накинутая драгоценная шуба. Была она великолепная, соболья, крытая бесценным персидским златоглавом.
Вокруг Разина за столом сидели его есаулы и пили мед и вино, шумно беседуя.
– Добро, добро! – закричал Разин, издали завидя Львова и не поднимаясь даже с места. – Садись, гость будешь! Сюда садись! – он принял саблю, которая лежала подле него, и указал князю место.
– Чару ему, братики! – приказал он и заговорил: – Чем поштовать, горилкой? Али прямо с меду начнешь? Тут у нас добрый есть!
– Давай хоть меду, Степан Тимофеевич!
Князь взял чару, поклонился всем и выпил.
– Добрый мед!
– Чего лучше. Воевода на Яике для себя варил, а мы пьем да его поминаем: это добрый воеводский мед! – со смехом сказал Васька Ус.
Князь поморщился.
– А я к вам,