Смерть как искусство. Том 2. Правосудие. Александра Маринина
Читать онлайн книгу.
выяснять, у кого какая информация и как ее получать.
– Вот и я о том же. Ведь последние десять лет только и делают, что нас реформируют, и информационные потоки уже разрушились окончательно. Нас ведь как учили? У каждого типа преступления есть свой алгоритм раскрытия, то есть по существу – определенный алгоритм сбора информации, мы, как «Отче наш», знали, куда бежать и у кого чего спросить. А теперь что будет? Информационные потоки другие, стало быть, алгоритмы надо разрабатывать новые и заново всех учить. Кто этим будет заниматься?
– Никто, – грустно констатировала Настя. – Зато, в соответствии с реформой, с вас не будут требовать показатели раскрываемости.
– Ага, щас! Что-нибудь другое придумают, чтобы с нас головы снимать.
Зарубин был настроен пессимистически, и даже третья чашка кофе не улучшила его настроения.
– В общем, Пална, грядет время, когда мы все прочувствуем толщину гвоздя, – уныло сказал он. – На работу, что ли, ехать?
Она посмотрела на часы и кивнула:
– Наверное, пора. И мне тоже пора собираться.
– Ну, конечно, – снова заныл Сергей, – кому-то на работу, а кому-то в театр. Умеют же некоторые устраиваться.
– Хочешь поменяться? – предложила Настя. – Поезжай вместо меня в театр, а я дома останусь. Это же твоя, между прочим, работа, которую ты очень ловко спихнул на меня.
– В театр? – не на шутку перепугался Зарубин. – Ну уж нет, уволь, подруга. Я их боюсь.
– Ясен пень, – засмеялась Настя. – Если мужчина кого-то боится, то туда лучше послать женщину. Ладно, пей кофе, я пошла одеваться.
Они вместе вышли из дома, сели каждый в свою машину и разъехались.
И снова была череда встреч и бесед. У Насти и Антона лежал список всех сотрудников театра «Новая Москва», из которого постепенно вычеркивались фамилии тех, с кем удалось встретиться и поговорить. Чем дальше, тем больше Настю охватывало ощущение бессмысленности и безнадежности работы, которую пытались проделать они с Антоном. Сплетни, рассказы о каких-то мелких конфликтах и обидах или уверения в том, что на Льва Алексеевича ни у кого рука не поднялась бы, – вот и весь результат их монотонной и однообразной деятельности.
Настя поймала себя на том, что после вчерашнего разговора с Сережей Зарубиным совсем перестала реагировать на телефон в руках Сташиса. Если он так много близких потерял, то совершенно объяснимы его страх за детей и желание постоянно быть в курсе того, где они и что с ними происходит. Ей в какой-то момент даже стало неловко оттого, что она вынуждает Антона торчать в театре до позднего вечера. Конечно, оперативная работа в розыске не предполагает нормированного рабочего дня, и если бы он занимался другими преступлениями, то вряд ли уходил бы домой в шесть вечера, такого не бывает. Но одно дело, когда причина где-то там, на стороне, и совсем другое – когда ты сам задерживаешь человека. Настя попыталась исправиться и в половине седьмого предложила Антону завершить работу.
– Вы поезжайте, – сказала она, – у вас ведь дети дома. А я тут сама поковыряюсь,