Хроники разрушенного берега (сборник). Михаил Кречмар
Читать онлайн книгу.
когда покрыты снегом) довольно устрашающе. Но впечатление это обманчиво. По большей части это даже не горы, а высокие холмы с пологими склонами и каменистыми вершинами. Труднопроходимыми их обычно делают не рельеф, а заросли кустарниковой кедровой сосны – стланика, растущие так густо, что иногда даже опытный ходок может передвигаться по ним со скоростью всего полкилометра в час.
Однако в большинстве случаев долины ручьёв дают возможность пройти заросли кедрача насквозь. Именно таким путём и двигались сейчас Рюмин и незадачливый стажёр Бабцев. Вторая ночёвка у них пришлась на плечо сопки, по которому много лет назад пронёсся пожар. Обгорелые стволы стланика валялись повсюду, словно гигантские серые кораллы или одеревеневшие щупальца осьминогов.
– Здесь остановимся, – сказал Рюмин, опуская свои пожитки на чуть присыпанный снегом ягельник.
Бабцев очумело вертел головой. Вокруг не наблюдалось ни укрытия, ни даже бугорка, который бы защитил их от ветра. Только и было, что гладкая, как коленка, вершина с разбросанными на ней останками кустов-деревьев.
– Шансов на пургу немного, – снизошёл до объяснений Рюмин. – Зато здесь дров сколько угодно, палить всю ночь можно. От стланика огонь самый жаркий. Давай таскай ветки. И помни: дров мало не бывает!
Уже совсем смерклось, когда на вершине «лысины» заплескалось двухметровое полотнище костра. Усталый Бабцев свернулся калачиком на куске брезента с подветренной стороны, а Рюмин остался дежурить, следить за огнём.
«И чего мы за эти шкурки проклятые такой крест принимаем? – думал он, глядя на пламя. – Чтобы проклятые бабы друг перед другом в кинотеатрах шубами и шапками хвастались?»
Прикорнул он перед самым рассветом и проснулся, едва серый сумрак лизнул вершины сопок.
– Просыпайся, паря, идти пора!
Идти по чуть присыпанным снегом валунам в долине ручья было весьма и весьма непросто. Рубчатые подошвы обрезиненных валенок оставляли на камнях нашлёпки из снега. Рюмин опирался на вырубленную ещё на террасе лиственничную палку и заставил пользоваться такой же незадачливого Бабцева.
– Палка жизни в горах очень помогает. Это третья нога у тебя, однако! Смотри, ставишь её между камнями и, как чувствуешь, что упёрлась, переносишь на неё весь вес тела.
Постепенно снег становился глубже и глубже, но при этом плотнее и плотнее. Наконец они вышли на самую седловину.
– Вот она, трасса, – Рюмин устало махнул рукой на север. – Вниз – не вверх, хоть боком катись. Иди до дороги, лови попутку, сообщи в госпромхоз, что у меня случилось. А я обратно двинул, мне соболевать надо.
Лицо Бабцева исказилось от изумления. Такого поворота он совершенно не ждал. И не столько потому, что сочувствовал Рюмину, которому сейчас в чёрт-те каких условиях придётся выполнять госпромхозовский план, сколько потому, что ему приходилось оставшуюся часть пути преодолевать самостоятельно. Честно сказать, и сам Рюмин не раз думал, не оставить ли ему незадачливого помощника у себя, ибо, как известно, «в природе есть масса вещей, невозможных для одного