Хроники разрушенного берега (сборник). Михаил Кречмар
Читать онлайн книгу.
Обручева заканчивалась не перевалом, а цирком.
Только, во-первых, на карте масштаба 1:500 000 такие мелочи практически незаметны, а во-вторых, экипаж и старший учётной группы не знали о том, что находятся в долине Чистагая. И не узнали до самого своего конца. Потому что когда узенькое ущелье за поворотом неожиданно оказалось запертым упирающейся в небеса иззубренной каменной стеной, командир попытался резко взять вверх, а затем, понимая, что выкарабкаться уже не удастся, развернул самолёт вправо, пытаясь лечь на обратный курс.
Биплан резко накренился, начал разворот и примерно в его середине зацепился правыми плоскостями за стоящие вполсклона останцы. После чего развернулся перпендикулярно обрыву, задрал нос и разбился плашмя о скалу.
Обломки самолёта зацепились за торчащие из снега камни и загорелись.
Валерию Бурзайкину невероятно повезло.
При первом столкновении дверь, возле которой он сидел, сорвало, и самого наблюдателя выбросило в проём. Только пролетел он не более десяти метров, после чего попал на крутой склон, покрытый глубоким снегом.
Здесь ему повезло ещё раз: снег оказался относительно рыхлым, и Бурзайкин не разбился и даже не сломал руку или ногу, а только ободрал лицо о наст.
Третий раз ему повезло, когда вспыхнувшие обломки самолёта пролетели в десяти метрах правее него и упали на значительном удалении.
Здесь везение Бурзайкина кончилось.
Он находился посреди изрезанного горного массива, далеко в стороне от заявленного на контрольно-диспетчерском пункте маршрута, без снаряжения, пищи, оружия, лыж и средств связи. До конца холодов оставалось не меньше полутора месяцев, а до активного снеготаяния – не меньше двух.
Самолёт ещё догорал, а Бурзайкин обо всём этом уже подумал.
Биплан пылал чистым, ярким пламенем – это горели алюминиевые детали конструкции. Иногда Бурзайкину казалось, что он улавливает запах горелого мяса, но, скорее всего, это просто казалось, потому что ветер относил пламя в сторону.
Бурзайкин глядел на огонь и думал, думал…
Самолёт догорел только в сумерках.
Бурзайкина трясло, но, несмотря ни на что, он подошёл ближе к пожарищу. Раскалённый каркас Ан-2 отдавал тепло в течение почти всей ночи. Где-то совсем рядом, в трёх метрах, находились обугленные останки его товарищей.
Бурзайкин о них почти не думал.
Он судорожно соображал, что можно в такой ситуации сделать.
Как потом рассказывал Валерий, самыми страшными для него были первые две ночи после катастрофы. Морозное чёрно-синее небо скалилось на него мириадами звёзд. Сквозь прозрачную атмосферу ему усмехался Космос, безвоздушное холодное и беспощадное пространство. Впереди была неизвестность.
– Я ж лётный наблюдатель, летнаб то есть, – рассказывал мне Валерий спустя тридцать лет после произошедшего. – Должен всё разглядывать, что с воздуха видно. Поэтому я сразу же подумал: надо идти к той поварне, которую