Между небом и землей. Марк Леви
Читать онлайн книгу.
узнать, вернусь ли я когда-нибудь. Профессор спокойно ответил, что и этого не знает, нельзя терять надежды, известны случаи, когда больные возвращались после нескольких месяцев – такое случалось очень редко, но случалось. «Все возможно, – сказал он, – мы не боги, мы знаем не все. – И добавил: – Глубокая кома – загадка для медицины».
Как ни странно, она почувствовала облегчение – ее тело было в порядке. Диагноз не слишком утешительный, но зато и не окончательный.
– Полный паралич необратим. А в случае глубокой комы всегда есть надежда, пусть самая маленькая, – добавила Лорэн.
Неделя сменялась неделей, и каждая была длиннее предыдущей. Она проживала их, питаясь воспоминаниями и мыслями о мире вокруг. Однажды ночью, когда Лорэн грезила о жизни по ту сторону двери палаты, она представила коридор, медсестер, бегающих с охапками медицинских карт или толкающих тележки, коллег, переходивших из одной палаты в другую….
– И тогда это случилось в первый раз: я оказалась посреди коридора, который с такой силой представляла. Сначала я подумала, что воображение сыграло со мной такую шутку – я хорошо знала обстановку, ведь это больница, где я работаю. Но все вокруг потрясало реальностью. Я видела, как ходят люди, как Бетти открыла шкаф, достала оттуда компрессы и снова закрыла, как прошел Стефан, потирая голову. У него нервный тик, он всегда так делает.
Она слышала шум лифта, чувствовала запах еды, которую разносили дежурные.
Лорэн же не видел и не слышал никто. Люди проходили рядом, даже не пытаясь обогнуть ее, совершенно не замечая ее присутствия. Почувствовав усталость, она вернулась в свое тело.
В следующие дни Лорэн научилась передвигаться по госпиталю. Она подумала о столовой и тут же очутилась там, вспомнила о приемном отделении – и оп! она уже там. После трех месяцев упражнений она уже могла удаляться от госпитального комплекса. Так она разделила ужин с французской парой в одном из своих любимых ресторанов, посмотрела половину фильма в кинотеатре, провела несколько часов в квартире матери.
– Больше я этого не делала; было слишком тяжело находиться рядом и не иметь возможности ничего сказать.
Кали чувствовала ее присутствие и, поскуливая, бегала кругами; это доводило Лорэн до безумия.
Тогда она вернулась сюда: в конце концов, это ее дом, и здесь она чувствовала себя лучше всего.
– Я живу в абсолютном одиночестве. Вы не представляете, что это значит – не иметь возможности ни с кем поговорить, быть совершенно прозрачной, не существовать ни в чьей жизни. Теперь понимаете, как я была удивлена и взбудоражена, когда вы заговорили со мной там, в шкафу, и когда я поняла, что вы меня видите? Не знаю, почему так случилось… Но только бы это продолжалось, только бы я могла общаться с вами, у меня накопилось столько всего, что я хотела бы высказать!
Лихорадочный поток фраз сменился тишиной. Слезы заблестели в уголках ее глаз. Она посмотрела на Артура, провела рукой себе по щеке и под носом.
– Вы, наверно, принимаете меня за сумасшедшую?
Артур успокоился;