Черное колесо. Абрахам Меррит
Читать онлайн книгу.
улыбнулся.
– Вовсе нет. Я только задаю вопросы, которые приходят в голову всякому разумному человеку. И жду разъяснений от тех, кто в этом специалист.
Преподобный Сватлов сказал:
– Я вам отвечу. Бог создает душу. Это часть его бессмертной сущности. Он дарует ее нам из своей святой сокровищницы. Душа входит в нас с первым вздохом и уходит с последним.
Мактиг сказал:
– Знаете, пастор, это для меня ново. Это что-то вроде пылесоса. Душа выдувается из небесной детской (вы ее называете сокровищницей). Конечно, это объясняет существование близнецов, тройни, четверни. Они запутались в хранилище и ко времени первого вдоха не успели распутаться. Поэтому появляются все вместе.
– Ну, мистер Мактиг, если вы предпочитаете абсурд…
– Абсурд? – переспросил Мактиг. – Но где здесь абсурд? Это самое разумное объяснение, какое мне приходилось слышать. Оно объясняет существование зла на Земле: убийств, насилий, жестокости, бедности, болезней и всего прочего. Бог слишком занят, подбирая души для новых жителей Земли, и у него просто не хватает времени для всего остального. Решение тут простое: объявить мораторий на рождение, скажем, лет на десять, и Бог получит возможность…
Бенсон раздраженно взревел:
– Майк, прекратите! Вы раздражаете леди Фитц. – Он посмотрел на леди Фитц, которая сидела, заткнув уши, закрыв глаза, и бормотала молитвы или формулы, которые считала молитвами. – Ну, вы своего добились, так что заткнитесь, – мрачно добавил он.
– Я только хотел выяснить…
Бенсон сказал:
– Я поставлю перед вами настоящую задачу. Если мы живем разумной жизнью только один час из двадцати четырех, кто же правит нами в остальные двадцать три? И не говорите мне, будто в это время мы просто механизм из мышц, крови, нервов и костей, который действует совершенно инстинктивно. Я в это не верю. Природа не терпит пустоты, а наши тела – весьма удобное жилище… – Он взглянул на доктора Сватлова. – Ваше преподобие, разве ваш Господь не говорил, что в доме его отца много комнат? Что ж, в этом доме, – он постучал себя по лысой голове, – действительно много комнат. Кто же в них? Некоторые двери закрыты. Другие распахнуты – и иногда из них выглядывают обитатели, и даже чужаки туда могут забрести, когда мы спим. Кто же они? Может, наши предки, изгнанные из своих домов смертью? Почему бы им не поискать убежища в плоти от своей плоти и в кости от своей кости? Разве у них нет права там поселиться? Почему бы им не взять в руки колесо, когда я сплю?
Он помолчал, словно ожидая ответа, но никто не заговорил; за столом воцарилась странная тишина. Бенсон продолжал:
– То, что мертвые могут снова ожить, не более странно чем то, что живые должны умереть. Забыл, кто это написал, но это истинная правда. Неужели то в человеке, что сражается, любит и ненавидит, надеется и отчаивается, мечтает и творит, может быть задуто, как свеча, дуновением смерти? Как будто этого никогда не было? Я в это не верю.