Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции. Сельма Лагерлёф
Читать онлайн книгу.
хочу услышать, к чему ты клонишь, – сказал молодой овчар и кивнул ему: продолжай, мол!
– Знай, Эрик, что наш остров Эланд, где мы с тобой живем, – и есть та самая древняя бабочка. Если присмотреться, то северный конец острова – это ее круглая головка, от нее тянется на юг узенькая передняя часть туловища, еще дальше к югу – задняя; сперва она расширяется, потом переходит в тонкое острие.
Тут пастух снова замолчал и взглянул на товарища – а вдруг тот не верит его словам? Но молодой овчар преспокойно продолжал есть и только кивнул старику: давай, мол, рассказывай дальше.
– Не успела бабочка превратиться в известковую скалу, как ветром нанесло семян разных трав да деревьев. Попытались они пустить в той скале корни, но не тут-то было – на голом и гладком камне зацепиться трудно. Долго-долго на острове не могло вырасти ничего, кроме осоки. Это уж потом появились и овсяница, и солнцецвет, и шиповник. Но и поныне на горе Альварет не так уж много растений. Думаешь, им не хватает тепла или света? Нет, гора со всех сторон открыта солнцу, просто земля на ней больно скудная. Никому и в голову не придет пахать на ее вершине – ведь слой земли там совсем тонок. Ну а если и впрямь гора Альварет и окрестные скалы образовались из тулова бабочки, то ты, наверно, спросишь: откуда же взялась земля под горой?
– В самом деле, – сказал овчар, – откуда она, любопытно узнать.
– Ну так вот! Остров Эланд пролежал в море великое множество лет, а за это время все, что носится по волнам – и водоросли, и песок, и раковины, – скапливалось вокруг него да так и осталось. Вдобавок еще камни да щебень попадали сюда с восточных и западных склонов. Мало-помалу берега острова расширились, и стали там расти и хлеба, и цветы, и деревья.
На самой вершине, на твердой спинке бабочки, пасутся только овцы, коровы да жеребята, а из птиц гнездятся одни лишь чибисы да ржанки. Тут нет никаких построек, кроме ветряных мельниц да нескольких сложенных из камня хижин, где ютимся мы, пастухи. Зато внизу, на побережье, раскинулись и большие крестьянские селения, и церкви с пасторскими усадьбами, и рыбацкие поселки, и даже целый город.
Старик выжидающе глянул на молодого. Тот, покончив с ужином, завязывал свою котомку.
– Непонятно, к чему ты клонишь? – спросил он.
Старый овчар все так же вглядывался в туман усталыми глазами. Они и устали-то, наверно, оттого, что вечно высматривали чудо, какого и на свете не бывает. Понизив голос до шепота, старик сказал:
– Одно хотелось бы знать, только одно: известно ли хоть кому-нибудь, что остров этот был бабочкой, летавшей здесь на больших блестящих крыльях? Знают ли об этом крестьяне, живущие в окрестных усадьбах под горой, рыбаки, промышляющие в море салаку, купцы в Боргхольме, дачники, наезжающие сюда каждое лето? Ведомо ли про то странникам, что бродят в развалинах замка Боргхольм, охотникам, что приходят сюда по осени стрелять куропаток, художникам, что сидят на горе Альварет и рисуют овец да ветряные мельницы?
– Ну да, – внезапно сказал молодой