«Когда мы были на войне…» Эссе и статьи о стихах, песнях, прозе и кино Великой Победы. Станислав Минаков
Читать онлайн книгу.
нельзя научить. Это может быть только ниспослано автору. Кто склонен к избыточному пафосу (а я склонен), назовите такое умение поэта к речи – откровением.
Лидия Гинзбург называла немотивированную деталь в художественном тексте необязательной и приводила пример из «Войны и мира» (том 3, часть 1, XXXVII): «небольшие» руки хирурга, который оперирует раненого князя Андрея под Бородином. Всё, что описывает Толстой в этой сцене, важно и существенно для создания картины, а небольшой размер рук – совершенно несущественен. И потому он как бы добавляет новое измерение изображаемому, в силу своей нефункциональности заставляет увидеть в этом враче человека.
И вспомним близкую по силе (к последней строчке Исаковского) строку из стихотворения сопоколенника и тёзки Исаковского – Михаила Светлова. «И Меркурий плыл над нами, иностранная звезда…» (Этот текст, к слову, тоже стал песней – благодаря музыке Микаэла Таривердиева.) В стихотворении Светлова сюжет рассказан устами убитого красноармейца. Светловский эпитет «иностранная» – столь же непостижим, что и «медаль за город Будапешт» у Исаковского. И тоже стоит в последней, то есть вершинной строке стихотворения, отсылающей весь текст словно с трамплина – в вечность.
И происходит то, что Михаил Анчаров называл «тихим взрывом».
Это и есть великая поэзия.
Величие песни «Враги сожгли родную хату» ещё и в том, как она отозвалась в реальной жизни, особенно у бывших фронтовиков. Многие из них воспринимали песню как рассказ о своей личной судьбе. Вот отрывок из одного из сотен писем, которые получил певец М. Бернес: «Сегодня я не впервые слушал по радио в вашем исполнении песню, которая для меня – моя биография. Да, я так приехал! Я три державы покорил. Вот на столе лежат медали и ордена. И среди них – медаль за город Будапешт».
В. Корнилов, проводя историческую параллель и отчасти соглашаясь с правотой Государя Императора Александра I, вопреки мнению Кутузова, разделённому впоследствии, кстати, Львом Толстым, принявшего решение отогнать французов в 1812 г. от границ России (до взятия Парижа), вопрошает: «… как быть со слезой… солдата? Как быть с несбывшимися надеждами? Да и с городом Будапештом, для которого освобождение оказалось трагедией? Это сегодня всем всё видно, хотя далеко не всем всё понятно. А когда Исаковский писал свой стих, мало кто догадывался, что солдат зазря три державы покорил…<…> Мало кто тогда предчувствовал, что в таком покорении не будет никакого проку, что покорённые земли придётся возвращать да ещё с немалым для себя убытком, отчего родной Исаковскому Смоленск станет приграничным городом».
Полагаю, что, быть может, и по сей день сложно судить однозначно – зазря или нет были все великие жертвы русского воина на сопредельных с Отечеством землях и далее. Конечно же, остаётся повод для немалых размышлений об употреблённом Исаковским глаголе «покорить», применённым к воинскому пути русского солдата. Вослед вопросу «что есть победа» адресуем себе и