Петербургские народные сказки. Андрей Дубровский
Читать онлайн книгу.
этот непутёвый градоначальник от несварения желудка и хронического недосыпания. Потому что нельзя просто так человеку, пусть и могущественному, вторгаться в петербургское мироустройство: не может желудок на ночь глядя переварить сытный обед, а организм не способен изо дня в день засыпать под утро. А именно то и происходило, что весь распорядок дня шёл кувырком. И благо бы только себе навредил этот глупый градоначальник. Так нет же! После того как его не стало, долго ещё спасательные команды бродили по городу и приводили в чувство петербуржцев, вконец потерявших ориентацию во времени и беспомощно бродивших по городу, не понимая, чем сейчас следует заниматься. А многие и вовсе валялись штабелями на набережных да в придорожных канавах, поражённые хронитом – тяжкой хворью безвременья.
Но возвратимся к полуденному выстрелу.
Что интересно, петербургский полдень не терпит никакой подмены – ему непременно подавай одну и ту же пушку каждый день! И хотя со времён первого выстрела артиллерийское искусство изрядно продвинулось, в полдень стреляет всё та же пушка, которая этот первый выстрел когда-то сделала.
А чтобы никакого конфуза с полднем в городе больше не случилось, обслуга пушки состоит исключительно из генералов, полковников да отличников артиллерийских училищ.
Неостановимые куранты Петропавловского собора
Петропавловский собор – самое высокое в Петербурге здание. Но это не единственное, чем может похвастаться собор. Историю про ангела, водружённого на шпиле, я расскажу в своё время. А здесь поведаю про удивительные часы – куранты – показывающие время почти с самого основания города.
Было это ещё в первые годы существования Петербурга, когда на месте блистательных дворцов тревожно шумел дремучий бор, а оживлённый Невский проспект напоминал просёлочную дорогу в Тамбовской губернии.
Новый город, подобно младенцу, постоянно требует к себе внимания – в заботах о нём основатель проводит каждое мгновение своей жизни. Одной из многочисленных проблем новорождённого Петербурга было отсутствие главных часов. В каждом доме более-менее состоятельного человека, конечно же, часы имелись. Но все они гремели, звенели, трещали, кукарекали, возвещая очередной наступивший час, в разное время. Общепризнанного эталона в городе не было. Этим эталоном могли бы стать часы царя Петра: не говоря о том, что он царь, а значит самый главный, он ещё и основатель Петербурга – какое время хочет, такое и устанавливает. Но, к несчастью, царские часы сломались, а царь, в свойственной ему манере, непременно хотел починить их сам и для этого изучал часовое дело у знаменитых мастеров-швейцарцев. Одним словом, единого времени не было, отчего конфузы случались на каждом шагу: на ассамблеи каждый приходил в своё время, и трезвые нещадно перемешивались с пьяными – а это всё равно, что иностранцы, не понимающие языка друг друга. На заводах и верфях творился полный вверхтормашный кувырком! В Адмиралтействе с помпой спускают на воду фрегат, а он ещё даже не заложен. На литейном заводе отливают целую батарею пушек, а они пока даже не нужны артиллеристам.
Но однажды в город неведомо откуда явился механик и чародей Бернард. Сам он утверждал, что прибыл из Швейцарии, но, судя по акценту, был он самым что ни на есть голландцем. И вот, этот Бернард явился к царю и объявил, что может изготовить общегородские часы и установить их на самом высоком здании города – на Петропавловском соборе.
Обрадовался царь, а вместе с ним и все придворные: мол, наконец-то заживём, как немцы – по распорядку. А от распорядка, глядишь, и порядок появится. Спрашивают Бернарда, какую он награду желает. А тот и отвечает:
– Хочу, чтобы и царь Пётр, и вельможи, и народ отказались от веры православной и обратились в протестантизм.
Тут все как загалдели, завозмущались:
– Да как это возможно?! Да где это видано?! Да такого даже в сказке не бывает! Лучше мы без времени проживём, чем без веры своей православной!
Уж как Пётр сам ни питал симпатий к протестантизму, как царь ни был самодержавен, но понимал: никакой его воли, никакой самодержавности не хватит, чтобы переломить мнение своих подданных, и желание Бернарда выполнить. Хоть весь народ переказни и один в государстве останься.
Начали тогда с колдуном торг вести. Три дня и три ночи торговались, наконец договорились, что один только царь в протестантизм перейдёт. Да и то вельможи согласились с этим лишь после того, как Пётр им на ухо хитрость одну сказал.
А хитрость вот какая. Был в Адмиралтействе один сапожник… А как же? Думаете, в адмиралтействах одни плотники, кузнецы, тиммерманы да драфцманы работают? А кто им обеды готовит, заплатки на одежду ставит, обувь прохудившуюся чинит? Да, есть в адмиралтействах и повара, и портные, и сапожники.
Так вот, был в Адмиралтействе один сапожник, звали его Пётр. Был он хмельному богу Дионису лучший друг, а то и вовсе младший брат – пить страсть как любил. И вот, приходит к нему депутация во главе с царём и предлагает на день профессиями поменяться: царь Пётр станет сапожником, а сапожник Пётр – царём. И, главное, Петру-сапожнику в должности царя ничего делать не понадобится: знай себе, сиди на троне да