Петербургские народные сказки. Андрей Дубровский
Читать онлайн книгу.
северных европейских городов: дома с черепичными крышами, кривые узкие улицы, горизонт, утыканный множеством острых шпилей. Почему, вопреки желанию царя Петра, петербургские улицы – прямые и широкие, а крыши – жестяные, я расскажу как-нибудь в другой раз или не расскажу вовсе. А вот историю про то, почему в Петербурге не так уж много шпилей, вы услышите прямо сейчас.
Русские мастера могли возвести небоскрёб без единого гвоздя, а вот строить города на западный манер не умели. Поэтому царь Пётр выписал европейских архитекторов, и те принялись возводить дома, как привыкли: понаделали высоких острых шпилей – как у себя на родине. Но не учли они особенностей петербургского неба. Тучи здесь особенно плотные, забиты дождём под завязку и расположены слишком близко к земле.
И начались в Петербурге потопы – один за другим. Петербург и так изобиловал реками, а теперь все улицы превратились в реки. Жители уже почти ходить разучились – всё в лодочках по городу плавали. Наконец знаменитый петербургский учёный Ломоносов понял, в чём дело. Он долго наблюдал небо в подзорную трубу и в конце концов выяснил, что причиной беспрестанных дождей являются шпили зданий: тучи, спускаясь всё ниже к земле, напарываются на них, протыкаются во многих местах и заливают Петербург потоками воды.
Опечалился царь Пётр, опечалились и европейские архитекторы, но делать нечего – не жить же в городе, находящемся в состоянии перманентного потопа: стали убирать шпили со зданий. Но видя, как царь Пётр всё больше мрачнеет с очередным демонтажом, его приближённые решили всё-таки оставить пару высоких шпилей – на Петропавловском соборе и на Адмиралтействе. Да ещё несколько невысоких оставили – уж совсем к земле даже петербургские тучи не спускаются. Ну да, сейчас из-за петропавловского и адмиралтейского шпилей дожди заливают Петербург беспрестанно, но уж совсем потопы бывают редко.
Как Невский проспект сквозь лес прорубали
Трудно сейчас представить, что на месте многолюдного Гостиного двора некогда шумела берёзовая роща, а горделивый Екатерининский канал, закованный в гранитные доспехи, был когда-то маленькой лесной речкой, вытекавшей из болота. А Невский проспект… Да его и вовсе не было! (Вот уж это действительно трудно себе представить! – то ли саркастич., то ли ошеломлённ. примеч. автора).
В первые годы по основании Петербурга горожане всё по берегам Невы да впадающих в неё маленьких речек селились. Боялись они уходить далеко от берега – кругом были дремучие леса и болота, в которых, по убеждению горожан, жила всякая нечисть: лешие, водяные, бабаи, листины, пущевики, ауки, боли-бошки, чухонцы… Да-да, даже местных чухонцев, чьи селения бесстрашно располагались в непролазной чаще и среди болот, петербуржцы считали лесной нечистью!
Горожан понять можно: если лешие да водяные населяли леса коренных русских губерний, откуда родом были первые жители Петербурга, то почему же всей этой нечисти не должно быть здесь – в мрачных чухонских лесах?
Даже