Брезгливый Нили сидел на обломке скалы и плевался. Отплеваться он никак не мог, да это и не имело смысла – мы с ног до головы были облеплены бурой гадостью. Река дряни, истончившаяся, впрочем, уже до мелкого ручейка, весело журчала по камешкам. За горами на востоке собиралось всходить солнце – но беременные им тучи, кажется, настолько были увлечены созерцанием наших перекошенных рож, что родовые схватки откладывались.

      – Драконье дерьмо! – взывал Нили, грозя кулаком то ли небу, то ли входу в монастырь, располагавшемуся саженях в пятидесяти у нас над головой, то ли неведомому шутнику. Шутник, впрочем, был мне как раз очень ведом.

      Иамен сидел, опершись спиной о валун, и улыбался во весь рот. Впервые я видел, как улыбка коснулась светлых глаз. Странные же у некоторых поводы для веселья, подумал я.

      – Нет, согласитесь, Ингве, это смешно. Направить нас в отхожее место, полное замерзшего драконьего кала… я бы хотел познакомиться с господином Гармовым поближе. По крайней мере, он ясно дал понять, что думает о тех, кто соберется его преследовать.

      Я соскреб с лица особенно липкий комок дерьма и мрачно поинтересовался:

      – Вы же сразу сообразили, куда мы лезем. Могли бы и предупредить.

      – Но, Ингве, вы так целеустремленно ринулись в эту дыру… Потом, признаюсь, я был несколько зол на господина Нили, который настолько упорно хотел выведать мои жуткие секреты, что извел весь имеющийся при нем запас гвоздей.

      – А если бы мы захлебнулись?

      – Захлебнуться в дерьме – это ли не интересная смерть?

      Возражений у меня не нашлось.

      Тучи все же решили разродиться восходом, и нам пришлось срочно убираться обратно в треклятый монастырь Недонг.